Игра в чертогах смерти
Шрифт:
Молчаливый гибберлинг выразительно пожал плечами.
– Понятно. Ничего, – сказала его сестра. – Так что решайте сами, куда ехать.
– А что значит «ближе»? – поинтересовался Велигор.
– До южной около трех километров, до северной будем ехать до ночи, – Ульфа повторила жест брата. – Но обе они через какое-то время сольются в одну… нити бегут. Свиваются.
– Тогда к чему зря тратить время? – сказал Головешка.
Голая и безрадостная равнина плато Коба надоела ему хуже горькой редьки, готов был броситься в какую угодно авантюру,
– Лучше потратить время, чем жизнь, – возразил Велигор. – Хотя что такое жизнь? – он оглянулся на восток, в ту сторону, где за горизонтом прятались светящиеся развалины. – Духовную брань можно совершать где угодно и как угодно, но только не там, где душа твоя гаснет подобно свече в заполненном горным газом забое, где не слышит тебя великий заступник за души людские…
Тут храмовник сбился и понес уже нескрываемую околесицу.
– Ну, значит, решили, – и Головешка развернул коня на юг.
Тропа начиналась около круга из покосившихся камней, внутри которого поднимался к небу обозначавший место силы столб голубого пламени, такой высокий и толстый, каких они до сих пор не видели.
– Добро пожаловать в Асээ-Тэпх, – сказала Ульфа, когда деревья оказались справа и слева, а над головами сомкнулись кроны, несущие на себе настоящие облака из тяжелой сырой зелени.
Уже на первых же метрах Головешка понял, что здесь будет не проще, чем на плато Коба. В джунглях оказалось не просто жарко, а невообразимо душно, влажный, насыщенный ароматами гнили воздух перекатывался тягучими клубами, и надрывно жужжали комары.
– Ой! Изыди! – воскликнул Велигор, хлопая себя по щеке.
Комар был размером чуть ли не в треть ладони и продолжал дергаться даже расплющенным.
Гибберлингов спасала густая шерсть, эльфу и человеку в какой-то степени помогала одежда, но вот Пожиратель Грехов и Валун оказались беззащитны перед летучими кровососами.
Конь начал истошно ржать, едва не сбросил всадника, так что его пришлось успокаивать заклинанием.
Лев же в один момент зарычал, бешено тряся головой и хлеща себя хвостом по бокам. А затем повалился набок и попытался перекатиться через спину, точно играющий котенок-переросток.
– Стой! – завопил Велигор, лежавший с прижатой к земле ногой.
Ухитрившаяся соскочить невредимой Ульфа нанесла Пожирателю колющий удар в бок. Тот невольно дернулся, вскочил, занося лапу, чтобы покарать дерзкого врага, да так и замер.
– Успокой его! – проорал храмовник, пытаясь удержать обезумевшего хищника.
Развернувший собственного скакуна Головешка встряхнул рукой, будто скидывая нечто с пальцев, глаза у льва выпучились, и стали как две громадные бусины из золота.
– Ох… ух, спасибо, – сказал Свен, выбираясь из зарослей: взъерошенный, помятый, но живой и даже не раненый. – Можно, я дальше пешком пойду, ага? А то как-то оно не…
– Иди… – тут эльф понял, что больше не слышит жужжания комаров.
Еще не успев сообразить, что его насторожило, он резко повернулся и пригнул голову. Тупой удар пришелся в правую сторону груди, проникающая боль отдалась в спине, а ноги сами вылетели из стремян.
Головешка кувырнулся так, что перед глазами мелькнули верхушки деревьев, и врезался мордой в землю.
– Йе-е-е-ех-х-х-ху! – завопил кто-то в самое ухо.
– Демоны из лесу явились! – привычно, но на этот раз несколько неуверенно крикнул Велигор.
Морщась от боли в груди, Головешка перекатился набок, торопливо скосил глаза: ну да, древко стрелы торчит чуть ли не под подбородком, но вот наконечник засел неглубоко, и крови почти нет.
Крохотные, но сильные ручонки подхватили эльфа, поволокли куда-то в сторону. Замелькала перед глазами истоптанная, покрытая гниющими листьями и изогнутыми корнями земля.
В себя пришел, когда понял, что с него собираются снять пояс с мечом.
Зарычал от злости не хуже Пожирателя, дернулся так, что неведомые враги вынуждены были его отпустить. Падая на живот, успел выбросить правую руку и прочесть заклинание, так что наземь хлопнулся не только под лязг собственных зубов, но и под аккомпанемент стонов и взвизгов.
Головешка перекатился, сокрушая чьи-то хилые конечности, ладонь сомкнулась на рукояти меча.
– Эльф, быстрее! – закричала Ульфа.
Малорослые существа, пропорциями тел похожие на гоблинов, разве что не такие уродливые, и с человеческим цветом кожи, утаскивали в заросли одного из гибберлингов. Второй пытался прорваться к брату, но едва успевал отбивать удары деревянных копий с каменными наконечниками.
Велигора и Пожирателя Грехов не было видно за волной из живых тел, но судя по воплям и рычанию, они сражались отчаянно.
– Быстрее! – повторила Ульфа, кидаясь вперед, чтобы выручить родича.
Головешка ударил мечом крест-накрест, по ушам резанул сдвоенный визг, чужая кровь брызнула на лицо, густая, теплая и соленая. Отпихнул ногой еще одного из нападавших, и получил паузу, достаточную для того, чтобы обратиться к единственному оружию, способному помочь против такой массы врагов – магии.
Брошенное заклинание вынудило деревья у тропы надрывно заскрипеть, а землю вздрогнуть. Из открывшихся под ногами трещин ударили серые фонтанчики, будто сотни крохотных вулканчиков начали извергаться пылью или песком, аромат зелени перебила гнилая вонь.
Тем из чужаков, что тащили гибберлинга, «повезло» больше всего, мышиного цвета облако скрыло их с головами. Когда оно развеялось, открылась груда окровавленных подергивающихся тел, и выбирающийся из ее глубины Свен с кинжалом в лапе.
– Брат! Жив! – с неподдельной радостью в голосе закричал Тронд.
– Во славу Тенсеса! – из толпы врагов появился храмовник в изодранной рясе, наносящий удары во все стороны. – Исчадия же зла, вставшие на пути верных, во прах повержены будут и души их претерпят заключение в геенну огненную и мрак зубовный!