Игра в метаморфозы
Шрифт:
Саломон съежился в своем пальто, идя по улице, совсем как Леонардо Ди Каприо в фильме «Выживший».
Из тумана показался юридический факультет: большое современное здание – не то атриум, не то бункер, – выстроенное в английском стиле. Конструкции из стекла и стали были кое-где обшиты тем же желтым камнем из Вильямайор, из которого когда-то строили все красивые городские памятники. Факультет располагался в университетском квартале, примерно в километре от центра. Перепрыгивая через ступеньки, Саломон взлетел по лестнице восточного входа – откуда обычно входил профессорский состав – и приложил свой ярко-красный бейджик к глазку считывающего устройства. Пройдя по застекленному холлу, вышел на пешеходный мостик, ведущий вокруг внутреннего
ДИМАС кое-что обнаружил… Внутренний двор, тоже застекленный, был разделен на две части подвесным мостиком. Две более молодые секвойи – потомки той, что росла во дворе исторического здания – устремляли свои вечнозеленые вершины в густой туман. В затененных уголках, отказываясь таять, лежал ранний снег. Саламанка, стоящая на плато на высоте восьмисот метров, летом обжигает, а зимой замораживает.
Двигаясь в потоке оживленно что-то обсуждавших студентов с книгами и ноутбуками под мышками, криминолог быстро добрался до западного крыла здания, спустился вниз и оказался на уровне внутренних переходов, которые привели его к застекленной стене. Там, в подвале, находились помещения его группы.
Саломон приветственно помахал Ассе и Корделии, которые за прозрачной перегородкой смотрелись, как в аквариуме, кивнул Веронике и Харуки в следующем прозрачном отсеке и подошел к двери с надписью «Лаборатория криминалистики». Два года назад эти помещения практически никак не использовались. Некоторые студенты криминологического курса сюда даже не заходили. Пока помещение не заняла группа Саломона и оно не стало штаб-квартирой и сердцем ДИМАСa.
Саломон толкнул дверь и вошел в комнату с низким потолком и неоновым освещением, размером примерно семь на одиннадцать метров. Слева от двери располагалось длинное окно, всегда плотно занавешенное, хотя дневной свет сюда и так никогда не проникал.
На остальных стенах висели в рядок портреты, свидетельствовавшие о явном влиянии ФБР и западного криминалитета: Чарльз Мэнсон, Тед Банди и другие серийные убийцы. Кроме портретов – фото отпечатков пальцев крупным планом и пластиковый манекен на матрасе.
Но самый загадочный предмет возвышался посередине комнаты: настоящая походная палатка из голубой ткани, рассчитанная на целую семью.
Криминолог сделал еще несколько шагов, миновал навес палатки, откинул полог и вошел внутрь.
Он остановился на пороге. Несколько экранов пробивали полумрак палатки слабым светом. Над ними спиной к Саломону склонились две фигуры. Они были настолько поглощены экранами, что, казалось, не заметили его присутствия. Компьютеры, электрические кабели, столы, заставленные вычислительной техникой и лампами, занимали почти все пространство.
Саломон кашлянул. Обе фигуры обернулись. Улисс Джойс, высокий, тонкий, по-кошачьи гибкий, с оттопыренными ушами и запоздалыми подростковыми прыщами на лице, очень уж запоздалыми… В свои двадцать шесть лет Улисс был докторантом, соискателем, как и другие члены группы. Докторантом был и двадцатипятилетний Алехандро Лорка, приехавший из Линареса. С такими горящими глазами и черными, как смоль, волосами он вполне мог бы играть в испанских сериалах про молодых идальго, прекрасных, как боги.
Оба парня улыбались в свете экранов. Саломон внимательно на них посмотрел. Сердце у него забилось.
– Ну? Что обнаружил ДИМАС?
– Три случая, – отозвался Улисс.
– Три, – повторил Алехандро.
По глазам и по лицам ребят было видно, что они очень взволнованы. Но было в их глазах и еще что-то. Триумфальный блеск. И Саломон почувствовал, как лихорадочное возбуждение ребят передается ему.
«Случаи». Это слово не входило в их обычный лексикон. Между собой они сказали бы подборка, пятна, графики, контуры, петли, деревья, переменные, объекты. В их сленге попадались даже такие диковинки, как Питон или Анаконда.
Саломон знал, что отныне у них есть алгоритмы почти всего, что нас окружает. Науки, финансов, автомобилей, телефонов, сериалов от «Нетфликс», «Эппл ТВ», «Амазон Прайм», выбора сексуальных партнеров на сайтах знакомств или посредников в биржевых операциях… Без них планета остановится и перестанет вращаться. Улисс и Алехандро растолковали ему, что на самом деле алгоритмы существовали еще со времен Античности, что даже такую простую вещь, как приготовление хлебных тостов, можно представить в форме алгоритма. Однако Саломон так и не смог понять, о чем шла речь. То ли был слишком умен, то ли совсем глуп…
Единственное, что он понял, это то, что парням удалось чего-то добиться. «Случай» означал определенный результат. Это даже ему было понятно. И для него важным было только это.
– Давайте выкладывайте, – сказал он.
ДИМАС. Димас, он же Дисмас, Десмас или Думахус, от греческого дисме – «сумрак», покровитель воров. Это имя они выбрали для своей программы, «похитителя» данных.
ДИМАС. Программа и база данных, которая со временем будет способна коррелировать информацию, содержащуюся в разных картотеках полиции и Гражданской гвардии, касающуюся убийств, незаконного лишения свободы, фактов пыток, варварства и сексуального насилия. С ее помощью можно будет установить связь между преступлениями, которая раньше оставалась незамеченной, и преступления считались не связанными между собой. Такой инструмент давно хотели получить все силы закона и порядка в этой стране. В течение двух лет во всех уголках страны жандармы Гражданской гвардии и полицейские добровольно пополняли базу данных, внося в нее сведения из своих картотек. Программу и вопросники для заполнения при загрузке в ДИМАС разработали Саломон и его группа докторантов, которые трудились над ней, как только намечался просвет в повседневных занятиях. Целиком все свое время посвящали проекту только Улисс и Алехандро, двое программистов группы. ДИМАС был первой программой такого рода, которая сочетала в себе искусственный интеллект и алгоритмы. Именно это и делало приближение к цели таким революционным. Но пока все находилось на стадии кустарной обработки. Если же ДИМАС продемонстрирует конкретные результаты, это привлечет финансирование, и база данных станет быстро пополняться из всех служб судебной полиции Испании.
– Мы изменили программу сортировки информации, – начал Улисс. – Вернулись к сортировке с включением подсписков из пятнадцати элементов. И заметили, что большинство нарушений в работе ДИМАСа зависели не от нас.
Сколько дел оставались нераскрытыми, потому что местные и национальные службы не имели общей для всех программы, способной их скоординировать? А ведь в других странах такие программы уже существовали.
– Последний сбой произошел из-за ЦНД, – продолжил Улисс, – из-за их чертовых фаерволов [11] . Но они это устранили.
11
Фаервол (англ. firewall), он же брандмауэр, он же межсетевой экран – технологический барьер, который защищает Сеть от несанкционированного или нежелательного доступа.
ЦНД – Центр накопления данных, – по сути, был сердцем университетской информатики. Его помещения располагались с другой стороны двора, в северном крыле. Сорок человек работали с тридцатью серверами «Сан микросистемс». Саломон абсолютно не понимал, как все это работает, в информатике он не разбирался. Зато знал, что один из этих серверов поддерживает ДИМАС. Это было словно виртуальный кусочек того металлического шкафа, который ему когда-то показали. А фаерволы – один из видов невидимой защиты – отделяли и изолировали другие программы, которые разрабатывали в университете, чтобы избежать проникновения вируса в любую из программ и заражения всей системы.