Игра в нападении

Киселева Мария

— Вперед, Тыковка. Боже… — хрипло смеется, беря за руку — ты будто соткана из Хэллоуина.

Разумеется лучший друг хозяина вечеринки ловко маневрирует среди людей, коридоров. Делаю вид, что на меня не смотрят, как на удачливую шлюху. Четырехлистный клевер завял.

Вскоре оказываемся в совсем маленькой спальне. Только Мэт закрывает дверь, я включаю свет, как выплескивают на него текилу. Казалось, что ее немного, но джерси у ворота и ниже в превратилось из красного в бордовое пятно, еще и на подбородок попало.

—

Джуди, что за…

— Она прозрачная, чтобы не было заметно, когда выйдешь. Я делаю это здесь, чтобы не опозорить перед парнями. И прости, что на ткань, а не в лицо. Не достаю до твоего уровня. — дышу, как разъяренный бык — Скоро начало сезона, Маттиас. Поигрались и хватит, теперь пора браться за баскетбол. Мы слишком далеко зашли.

Конечно он понимает, что я слышала разговор.

— И не знаю, почему зла. Я ведь понимала все с самого, мать твою, начала! Отказывалась на это идти, и все же отключила голову!

Конечно он сейчас вытворит полную хрень, из-за которой мне станет еще хуже, и это было бы здорово. Буду не так жалеть об уходе, и он действительно это исполняет, пытаюсь прорваться к двери.

Мэт притягивает к себе так, что задыхаюсь в текиле.

— Делай, что хочешь умная девочка, но никуда не пойдешь. Еще взвесишь все “за” и “против”, уйдешь с концами. Я этого не допущу.

У Мэта жесткий голос.

— Мне не нужно думать. — бью его по груди, мне дают немного свободы — Ни одна в здравом уме не будет с тобой всерьез!

— Как повезло, что ты не в здравом уме. — он выдыхает, в воздухе короткие “мать вашу” и “Господи” — Мне жаль, что ты слышала разговор неандертальцев, и в компании я становлюсь таким. Это я не дотягиваю до тебя, Ведьмочка.

— Ты говорил это им! И Адам с Терри! И другие! — я плачу, продолжаю пытаться выбраться, хотя сама этого не хочу.

— Подойди поближе к Адаму. У него вряд ли остановилась кровь, плюс он в отключке.

Это не успокаивает, тяжело дышу, не рискуя посмотреть Мэту в глаза.

Ему понадобилось двадцать секунд или около того, чтобы разорвать эту кошмарную обстановку.

— Ты добрая, смешная, сильная и нереальная умная, Джуд. Я бы хотел соответствовать. И тебе известно, какой я самовлюбленный кретин, это подтверждается втройне, потому что я эгоистично люблю тебя.

Замираю. Все в моем теле замирает. Реальность обостряется.

— Я хочу меняться. Я смогу, только дай шанс.

— Не вздумай.

Хватаюсь за край его бомбера, чуть отстраняюсь, вижу на его губах несчастную улыбку. Мужские руки медленно поглаживают мою спину. Глаза предельно ясные и яркие.

— Я люблю именно такого Маттиаса Эйнера под номером Три. Так что молчи.

А он открывает и без звука закрывает рот.

— Мы выворачиваем друг друга наизнанку, и сейчас я готова к этому.

— Все действительно далеко зашло. — шепчет с улыбкой.

Привычно кладет подбородок мне на макушку, слышу, как вдыхает запах моих волос, шляпа давно потеряна.

— Да. — чуть вздрагиваю в смехе — Слишком.

***

МЭТ

Она стоит в моих руках такая хрупкая, но знаю, не прояви я хоть на каплю силы меньше, Джуди бы удалось уйти, хлопнуть дверью, оставить меня. А я никогда не забываю, что во мне туча эгоизма, так что моя Ведьмочка всегда будет рядом. Я серьезно говорю о всегда?

— Боже… — выдыхает она — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя. — говорю одновременно.

— И я зла, что ты меня не послушался, и мы приехали на Aston Martin, a не внедорожнике.

Стону сквозь зубы.

Может, все эти идиотские языки любви существуют и наш — максимальная близость тела? До моего погружения в это сумасшедшее тело.

— А еще, кажется, я умру, если не сниму это платье. — Джуд пальцами встряхивает волосы.

— Ведьмочка, давай меньше слов, пока мы не ушли отсюда.

Разумеется не поможет. Как хорошо, что я в джинсах, а кожу освежает текила, хоть и воняет спиртом.

— Я серьезно, Мэт. Не могу дышать в этом идиотском наряде.

Смеюсь, подхожу к окну, отлично.

— Пойдем.

Открываю створки, мы на нулевом этаже, до удачи смешно. Нахрен не от этого. Я под эндорфинам от заплаканной Джуди, которую легко переношу на землю, после того, как спускаюсь сам. Не открываю дверь черной машины, а сажу девушку на низкую крышу.

— Мэт…

Зарываюсь пальцами с двух сторон в ее волосы. Джуд кладет руки мне на плечи, прикрывая глаза, полностью доверяя. И это та же вспышка, что была в нашу первую встречу.

— Ах! — срывается с ее губ, не успеваю на них опуститься.

Тогда был вкус спиртного, сейчас острая текила. У меня сносит крышу от каждого прикосновения к ней, от каждого воспоминания колкости, от трех желанных слов. Действительно. Я и не догадывался, насколько хотел их и произнести, и услышать.

К члену мгновенно приливает кровь, как всегда рядом с Джуд, только если она не настроена быть клубочком нежности, а не взбудораженной колючкой. Последнее — ее обычное состояние, она иногда скрывается.

Я играю с ее языком, придерживаю голову, чтобы углубиться без сопротивления. И если бы рядом вспыхнул пожар я бы не заметил и не удивился.

— Эй, — она прислоняется лбом к моему, чуть прикрывает голубые глаза — я не хочу на виду.

— Конечно, Тыковка. — еще один короткий поцелуй в щеку, где небольшие следы туши, как и на моей майке.

И теперь она стоит в миллионы раз дороже.

Мы не доезжаем до дома.

— Тише, Джуд. Ты ведь не хочешь, чтобы люди услышали, как тебе нравится, когда тебя трахают на заднем сидении?