Игра в нападении
Шрифт:
Верю ли я прессе? На процентов двадцать, может, девушек было поменьше.
Что мне сейчас делать? Спрыгнуть с девятого этажа пентхауса, чтобы не слышать, как открывается входная дверь. Хотя можно с террасы, на метров пять ниже пожарная лестница, там через двор мексиканской забегаловки…
Не придумываю ничего лучше, чем схватить телефон и запереться в гардеробной. Быстро одеваюсь.
— Джуд, прятки это весело, но я хочу поговорить.
— Прости, слишком зла, что меня не записали под чикагскими играми. Несправедливо их не указывать. Или в новостях действительно ограничения
Новости в одном спортивном паблике и двух вирусных. Конечно, они не касаются моего имени или личности, и все-таки…это и слова на вечеринке…
— Выходи. — он слабо стучит в дверь.
С радостью.
— Что, Мэт?
Не смотреть. Не смотреть на него. Иное значит капитулировать.
Уворачиваюсь от руки, спускаюсь на первый этаж, доделав хвостик.
— Я не буду за тобой бегать, Ведьмочка. Перестань.
Устал, маленький. Не хочет сложностей. Поной, блять, еще.
— Что ты хочешь услышать, Мэт?
— Пресса всюду. Всякая хрень с неудачными ракурсами и людьми всплывает.
Именно это я хотела услышать, но…
— Ты не ответил.
Мэт между первым и вторым этажами, я в десяти секундах бега к входной двери.
— Хочу услышать, что ты этому не веришь.
Вот именно. Я верю. Может, поверила на секунду и отпустила. Может, меня легко переубедить, что на самом деле ничего не было, но я допустила мысль, что Мэт мог мне изменить.
Голос слабеет.
— Я не перенесу, если так отвечу, а это окажется неправдой.
— Легче согласиться, что я скотина и изменщик, так?!
Он приближается.
— Именно!
— Меня снимают во всех городах с разными женщинами. Вау! Новость! Они обманом проходят к раздевалкам и номерам отелей. Что теперь? Я реально без понятия, что с этим сделать, Джуд! Да если так…
Перебиваю.
— Ты кричал мне, что медийность та часть твоей жизни, от которой ты не откажешься! Так зачем жалуешься? Она стоит всего! Тебе же так нравится! — мы по-итальянски кричим в нескольких метрах друг от друга — Это за тобой всегда будут следить Маттиас, не мной. Когда я была с другим, это было так элементарно скрыть. Ты бы не узнал, если бы я не рассказала!
— Что ты только что… — сжал челюсть.
А я не имею понятие, зачем это произнесла. Ответила болью на боль. Так не поступают люди, которые любят друг друга.
— Что это тебя легко уличить в измене. Обычным смертным, как я, повезло, не так ли?
— Тогда почему ты так заводишься из-за моей?!
Застываем, с яростью смотрим друг на друга. Удивительно, что я не плачу.
Каждый из нас понимает, что я лгу. Что он…очень вряд ли мне изменял. Но мы ненавидим саму мысль о том, что это может произойти, как и то, что засомневались.
— Пошел ты, Маттиас Эйнер. Найди себе отбитую и слепую.
— Может быть лучше с деменцией, чтобы забывала такую хрень?!
Вот и слезы.
— Ты скотина. Ты просто ебаная скотина.
— Джуди, я не хотел…
Выбегаю, схватив ключи. Я не останусь, даже если он схватит и занесет обратно. Выцарапаю ему глаза, прикончу или вырву сердце, как пытается он поступить с моим..
ФИНАЛ
***
ДЖУДИ
Утром Бетс завезла часть одежды из дома Мэта. Это была моя инициатива. Решила отдать ключ, как только в пентхаусе не останется ни одной моей вещи.
Весь прошлый вечер я ела соленый арахис, гуляла в магазин за фисташки, старалась не издавать ни звука, чтобы не растормошить что-то хрупкое внутри себя, что вот-вот разобьется.
Это все? Точно? Я могу начать с понедельника новую главу, забыть имя баскетболиста, его номер, родителей, любимый странный кофе с извращенским добавлением льда…
Но сегодня солнечное воскресенье, приехала вместе с бабушкой и дедушкой в загородный клуб, в котором уже заканчивается сезон гольфа, открывается охота на лис. У них членство с окончания университета. Да, так, к слову. Как и родители дедушка с бабушкой познакомились еще в школе. Это было на Юге Чикаго, самом криминальном районе Иллинойса, и вот эти суровые ребята. Дедушка обсуждает охоту в свои семьдесят четыре. Разумеется, участвовать он в этом не будет. Это обоим заявила бабушка.
С ней же мы остались на небольшой веранде. Упала в кресло-качалку, а она опирается на перила, запахивает пальто и смотрит на озеро. Бабушка такая красивая.
— Милая, ты точно в порядке? Как с Маттиасом?
— Идеальная логическая цепочка. — вздыхаю — Кажется, мы расстались. Ты была права. Он публичная личность, и я к этому не готова.
— Видела, что писали. — она достает пачку сигарет, вертит в руках, убирает.
— И я не уверена, правда это или нет.
— Если у тебя есть подобные сомнения, Жозефина, то даже не вздумай смотреть в его сторону. — жестко, как обычно, резко развернувшись ко мне.
Я улыбаюсь. Мне нужно, чтобы все было, как раньше.
— Это мужчины, хоть и не мне такое говорить. Твой дед никогда меня не подводил, кроме то…
— Того раз, как купил пятимесячной мне подгузники для взрослых. — каждый раз смеюсь.
— Мы всегда здесь.
Увы, нет. Зато всегда есть движение времени, я так часто об этом думаю. А Мэт очень просто заявил, что страх ничего не изменит, нужно смотреть только на сейчас или очевидно счастливое будущее. Прос-то.
— Ты не должна ни от кого зависеть. Если тебе будет нужна любая поддержка, помни о подушке. У тебя есть трастовый фонд, а у меня все оставшиеся годы пенсии.
Мне страшно, почему бабушка так говорит. Что случилось?
— Ты бледная, может, стоит сдать анализы? У тебя наверняка низкое железо, я сейчас такой курс витаминов пью, пропис…
— Все в порядке, ты знаешь, была последние теплые дни в лектории.
И миссис Кэмпбелл Старшая-старшая говорит то, что от нее в жизни не услышишь:
— Жозефина, так нельзя проводить жизнь. Я родила твоего отца в двадцать, выучилась, успела построить карьеру, путешествовать, заниматься наукой, проводить лучшие дни с моей любимой внучкой. — кажется, она вот-вот заплачет — Не всё сразу, но попробовать каждое.