Игра в послушание
Шрифт:
Когда квартира Горохова превратилась в склад готовой книжной продукции без всякой надежды на частичную реализацию, он позвонил.
Вовчик просто-напросто работал дворником в доме Петра Эрнестовича и был ему целиком предан за щедрые чаевые. Он был незлобливый, любознательный малый и слегка заикался.
В отношениях всех троих, если говорить языком военных, сложилась приблизительно такая субординация: генерал Кукловодов, сержант Горохов и рядовой Вовчик.
Горохов, легко поддавшийся романтике блатного мира, называл хозяина Профессором. Вовчик - почему-то только по отчеству и на "ты".
4
Необъяснимые явления накануне большого дела.
Славик Подберёзкин не против приехать, но только после...
Телефон начинает действовать на нервы
Когда в воскресенье вечером Петя Огоньков забрался в квартиру Кукловодова и позвонил с его телефона, Пётр Эрнестович, вернувшись домой, увидел на бюро лежащую возле аппарата и прерывисто гудящую трубку. Такое чрезвычайное обстоятельство не могло его не встревожить; он был аккуратен, обладал прекрасной памятью на любые мелочи, а потому ни на мгновение не допускал столь неряшливой оплошности со своей стороны. Короткое расследование случившегося - визит Вовчика и Горохова под видом водопроводчиков к обладателю телефонного номера, по которому был совершён звонок из квартиры Кукловодова - ни к чему не привело. Детский писатель Подберёзкин, его жена и малолетний сынок не могли быть замешаны в его делах.
Искусав ухоженные ногти и выкурив не менее десятка папирос, Пётр Эрнестович улёгся спать.
В понедельник после обеда он отправился на открытие выставки "Сокровища гробницы". Его цепкий взгляд в считанные секунды выхватил признаки сигнализации, а мозг разгадал её премудрости. Лет двадцать назад, опережая время, Кукловодов сам разрабатывал подобные системы.
Вожделенный алмаз находился под колпаком в центра зала; в ярко освещённых витринах, расположенных по периметру, имелось столько золотых украшений и мелких драгоценных камней, что ими можно было с ног до головы увешать десять Вовчиков и десять Гороховых. Окна первого этажа выходили на набережную и были плотно зашторены.
За долгие годы преступного образа жизни у Кукловодова открылось что-то вроде звериного чутья, и в один момент он вдруг почувствовал опасность. Это был тот самый момент, когда Громыхайло увидел его на экране монитора. Тревога могла быть ложной, потому что все посетители находились здесь под бдительным прицелом видеокамер, однако Кукловодов предпочел не рисковать и немедленно покинул зал, за мгновение до появления там лейтенанта Яблочкина. Это было второе неприятное событие за истекшие сутки.
Пётр Эрнестович погулял взад-вперёд по набережной вдоль фасада и обдумал всё хорошенько. Затем он в привычное время пообедал в ресторане и вернулся домой.
Прежде чем отпереть замок, он наклонился и осмотрел контрольный волосок, зажатый в дверях. Волосок был на месте, стало быть, в квартиру в его отсутствие никто не заходил, по крайней мере через дверь. Решётки на окнах тоже оказались нетронуты. Оставалось проверить телефон. Кукловодов снял трубку и нажал кнопочку повтора.
Утром, пока хозяин шумно плескался в ванной, Петя снова позвонил Славику Подберёзкину. На этот раз он догадался не сбрасывать трубку с аппарата, а вместо этого
– Да! Слушаю!
– Записывай.
– Что?!
– Адрес квартиры!
– А, понял! Записываю!
И Петя продиктовал Славику адрес.
– Готово! Сейчас приеду! Ой, нет... Не сейчас, чуть позже. Сейчас к нам в кружок привезут компьютер. Потом надо в школе показаться, сам понимаешь, конец учебного года...
– Понимаю.
– Ты только не обижайся, время быстро пройдёт.
– Конечно.
– Контакта ещё не было?
– Чего?
– Контакта с инопланетянами ещё не было?
– Нет, не было.
– Ладно, не скучай. Часа в три... нет, в четыре мы с Корзинкиной за тобой приедем. Когда позвоню в дверь, постарайся быть на полу где-нибудь рядом, я нагнусь, будто бы завязать шнурок...
– А если не получится?
– Тогда я оставлю где-нибудь за вешалкой пэ-пэ-ша, будем переговариваться, искать варианты.
– А если он вообще дверь не откроет?
– Откроет. Как его фамилия?
– Кукловодов, Пётр Эрнестович.
– Доставим ему телеграмму; отпечатать пустой бланк - раз плюнуть. Кто же откажется телеграмму получить? Дети часто разносят телеграммы.
– Ладно, ты только скажи точное время.
– В четыре... нет, в половине пятого. Ровно в половине пятого стой на полу возле входной двери. Лодка цела?
– Сомневаюсь. Пока, ещё поговорим.
Петя нажал на сброс, а затем, подумав секунду, набрал номер, указанный на бумажке в корпусе телефонного аппарата. Как и следовало ожидать, раздались короткие гудки. Пускай теперь проверяет, дозваниваясь самому себе.
Вернувшись домой к четырём часам дня, хозяин осмотрел решётки на окнах, затем снял трубку и нажал кнопку повтора.
Раздались короткие гудки.
Снова нажал.
Занято.
Положил трубку, походил по комнате и нажал кнопку.
Занято.
Раздражённо бормоча себе под нос, хозяин отправился на кухню, загремел чайником. По квартире разнёсся запах кофе.
С чашкой в руке, отхлёбывая и обжигаясь на ходу, Кукловодов снова подошёл к телефону и нажал кнопку повтора. Затем ещё раз и ещё. Упрямые, пронзительные гудки начали его заметно раздражать. Он уже не просто возвращал трубку на аппарат, а с треском швырял её как попало. Он выронил чашку, ошпарил ногу, а когда собирал осколки, порезал палец. Наблюдавший за всем этим Петя Огоньков услышал такие слова и выражения, о существовании которых прежде даже не догадывался.
Опасаясь, что кто-нибудь позвонит ему самому, и номер в памяти аппарата сотрётся, Кукловодов спешил пробиться через ненавистные короткие гудки. Он клеил пластырь и одновременно снова и снова набирал повтор. Но вот он замешкался, и звонок всё-таки раздался, и ему пришлось разговаривать с Гороховым.
– Хорошо, поднимайтесь, - сказал он и нервно закурил папиросу.
Петя посмотрел на часы: десять минут пятого, следовало держаться поближе к дверям. Тем более, что ни Корзинкина, ни Подберёзкин никогда не отличались пунктуальностью; они могли явиться значительно раньше или позже оговорённого времени.