Шрифт:
Часть 1. Жертва
Полянка была совсем маленькой, просто небольшой пятачок зелёной травы, окружённый плотной стеной высоких лохматых елей. Наверное, сверху она выглядела так, будто кулак великана пробил дырку в толстом еловом ковре. В самом центре поляны было раскидано несколько больших серых камней, напоминающих скорее древнее капище, чем прихоть природы. Уже смеркалось, и язычки костра, укрытого между камнями, заставляли тени менгиров плясать странный уродливый танец на траве лужайки. У костра, спрятавшись от ветра за самым большим камнем, сидел человек,
– Она должна прийти,– как заклинание шептал человек в капюшоне,– она просто не может не клюнуть на наживку, которую я ей оставил.
Мысленно он представил себя хищным матёрым пауком, поджидающим, когда непутёвая муха коснётся лапкой липкой паутины, и усмехнулся.
– Глупые, никчёмные мухи, они всегда суют свои жадные лапки во всякое дерьмо, стоит только повесить табличку с надписью «повидло»,– думал паук, отстранённо наблюдая, как оранжевые язычки пламени лакомятся еловыми шишками, громко хрустя и чавкая. – А эта к тому же типичная блондинка. Муха – блондинка. Это даже забавно. Лети ко мне, милая, прямо в паутину, я жду тебя.
И она пришла. Совсем юная девушка с головкой, усыпанной золотистыми кудряшками, отогнула ветку ели и нерешительно ступила на траву лужайки. Паук не сделал ни единого движения ей навстречу. Не дело истинному хищнику трепетать при виде жертвы, пусть муха как следует увязнет в паутине, тогда и придёт черёд острому ядовитому жалу.
– Извините,– позвала девушка,– я, кажется, заблудилась.
Человек у костра откинул капюшон, синей молнией полыхнули отблески костра в его глазах. Он улыбнулся гостье доброй отеческой улыбкой. Ловушка захлопнулась.
Глава 1
Серые осенние сумерки потихоньку вползали на кухню сквозь балконную дверь, заливая всё пространство неверным сизым светом. Длинные тёмно-синие тени вальяжно разлеглись на полу и стенах помещения, стирая контрастные краски и сглаживая формы. Двое мужчин, неподвижно сидящих за столом напротив друг друга, словно бы погрузились в этот сумеречный раствор, отделивший их от остального мира. Наверное, пора было включить свет, но ни хозяин, ни его гость об этом не думали. Мысли обоих витали далеко от этой кухни, и были те мысли весьма безрадостные.
В квартире Антона вообще было не слишком уютно. В последние пару лет они с Алисой, его вечной возлюбленной, здесь практически не бывали. Всё их время теперь было посвящено «ангелочкам», как они ласково называли обитателей своего нового мира. Пятьсот лет назад Антон, которого тогда звали Аннагорн, впервые сотворил мир ангелов. Увы, тот мир ждала трагическая судьба, он был разрушен в результате смерти его создателя. В своём нынешнем воплощении Антон долго не осмеливался повторить свой предыдущий опыт, но два года назад он наконец решился и погрузился в новый проект с головой, да ещё и Алису утащил.
Так уж случилось, что соседом по лестничной клетке и лучшим другом Вертера был Творец Реальности. По человеческим меркам Антон обладал просто невероятными способностями, практически был богом во плоти. Сам он шутил, что мог бы раскатать этот мир в тонкий блинчик, если бы любил блины. Это, конечно, было преувеличением, но не особо сильным. Кроме того, Антон был практически бессмертным, как и его любимая. По крайней мере, время не оставляло следов на их внешности. А Вертер потихоньку старел, так как был обыкновенным человеком и не собирался что-то менять в своём статусе. Его и так всё устраивало в жизни, а заморочки Творцов были ему чужды. Когда судьба свела друзей вместе, обоим было слегка за тридцать. Сейчас Вертер вплотную приблизился к полтиннику и, хотя он по-прежнему выглядел моложавым и подтянутым, на ровесника Антона уже явно не тянул.
Впрочем, разница в субъективном возрасте и объективном могуществе никак не сказывалась на их отношениях. Это был тот редкий случай мужской дружбы, когда готовность отдать жизнь за друга не была просто оборотом речи. Восемнадцать лет назад Вертеру довелось доказать это утверждение на практике, когда он, защищая Антона и Алису, встал на пути Сабина, Высшего Творца, а по совместительству брата и смертельного врага Антона. Несмотря на вопиющее неравенство в возможностях обыкновенного человека и Высшего, последний проиграл и добровольно отправил себя в состояние стасиса, то есть безвременья.
Пикантной особенностью этой истории было то, что Сабин как раз и был изобретателем стасиса. Он вообще отличался непревзойдённым мастерством по части всевозможных разрушительных техник и коварных ловушек. В тот раз столкновение с Высшим стоило Вертеру жизни. Он натурально умер от смертельного ранения, и его тело предали огню со всеми подобающими почестями. К счастью, вся эта история случилась не в базовой Реальности, а в мире Творца под названием Убежище. Этот мир не имел функционала, чтобы отправлять умерших в нём на перевоплощение, поэтому после смерти сознание Вертера просто выкинуло обратно в его родную Реальность. Что ж, повезло.
С тех пор друзья практически не расставались, даже жили в соседних квартирах. Правда в последние два года квартира Антона преимущественно пустовала, так как хозяева всё время тусовались в мире ангелов. Впрочем, сервисная магия в ней продолжала действовать безотказно, поэтому жаловаться на пыль или отсутствие еды и напитков не приходилось. Но ведь дом – это больше, чем мебель и полный холодильник, это и люди с их мыслями и настроениями, создающими уникальную ауру, которую мы называем просто уютом. В доме Антона царила аура гостиницы, куда хозяева изредка заезжали на пару дней по делам.
Но сейчас Вертеру на эту особенность интерьера было глубоко наплевать. Он сидел за столом напротив хозяина и тупо пялился на рюмку коньяка, к которой так и не притронулся. Известия, принесённые Антоном, напрочь выбили его из колеи.
– Мне нужно было довериться твоей интуиции, Вер,– каялся горе-Творец. – Это моя вина, что всё зашло так далеко.
– Тоха, а ты уверен, что эту подлянку устроил именно твой брат? – процедил Вертер сквозь зубы, всё ещё надеясь на ошибку. – Как он вообще смог выбраться из статиса? Разве это можно сделать изнутри?