Игра в убийство
Шрифт:
— Как увидишь на могиле огромный безвкусный веник, именуемый букетом, — это Гурская… только она редко бывает…
— Марина, это правда, что Денис хотел переписать свое завещание на Гурскую?
Купавина так вздрогнула, что была вынуждена поставить чашку с чаем на стол.
— Кто тебе это сказал? — ломающимся от боли голосом спросила она.
— Сама Гурская! — спокойно ответил Кирилл, вдыхая аромат жасмина.
— Значит, правда!
— Ты об этом знала? — допытывался Кирилл.
— И да и нет… — нехотя ответила она.
— Почему
— Зачем? Зачем уводить тебя в дебри ненужных подробностей? Это завещание не имеет никакого отношения к убийству Дениса.
— Ты уверена? — с тонкой иронией спросил Мелентьев.
— Абсолютно! Потому что не я подлила яд в склянку! — с еле сдерживаемой яростью почти крикнула Марина.
В дверях появилась Настя.
— Все, я спокойна! — сделала она мягкий жест рукой в ее сторону. — Как ты заметил, — вновь обратилась она к Кириллу, — все это глупо! И соперничество с цветами, и неожиданное решение переписать завещание, и наши размолвки… и многое другое… Но так уж создан человек: ничто мелочное ему не чуждо… Эти нюансы формируют нашу повседневность. Великое — это только миг! Мелочное — вечность!
Марина взяла чашку с чаем и отошла к камину.
— Если ты полагаешь, что тебе это надо знать… — в сомнении пожала она плечами. — Незадолго до смерти Дениса у нас с ним произошла очередная размолвка… естественно, глупая… из-за моих подозрений. Я тогда раскричалась, ужасно стыдно теперь, обычно я более сдержанна, и сказала, что если он настолько увлекся Гурской, то пусть и завещание на нее переписывает. «Ничего от тебя не хочу!.. Даже, чтобы мое имя значилось в твоем завещании!» Денис тоже вспылил, хлопнул дверью и, наверное, побежал к Гурской жаловаться на меня. Мужчины обожают жаловаться другим женщинам на своих жен, любовниц, и, наверное, сказал ей, что перепишет завещание на нее.
— Но не переписал. Не успел!
— Нет! Хотя времени у него было достаточно. Это случилось месяца за два до его гибели. Просто мы помирились. Мы тогда много и удачно репетировали наш последний балет и будто поняли, что на данном этапе жизни нам нельзя друг без друга…
В комнате почти совсем стемнело. Марина зажгла матовую лампу. Из широкой хрустальной вазы струилась на стол пышная ветка жасмина. Кирилл чувствовал усталость, но ему совсем не хотелось уходить. Он смотрел на хрупкую, удивительно красивую фигуру Марины и совершенно забыл, что еще не вычеркнул ее из числа фигурантов и что, может быть, именно она своей фарфоровой ручкой налила яд в склянку.
Он смотрел на нее в матовом отблеске света и думал:
«Словно и не земная женщина… эфир… музыка… Не каждому мужчине дано постигнуть всю прелесть ее многозвучия… Но Денису, без сомнения, это было по силам. Так что же здесь — духовное очарование, лишенное плотской притягательности?»
Мелентьев встал и подошел к Марине, открывшей окно.
— Какой ароматный воздух!
Он обнял ее за плечи. Она обернулась и чуть удивленно посмотрела на него. В ее взгляде не было и тени возмущения.
Кирилл, охваченный редким для него чувством мужской неловкости, долго вдыхал ароматный воздух ночи.
«Может быть, у Дениса с ней было что-то не так? И он принялся искать других женщин? Да, но не надо забывать, что Лотарев был звездой, и количество женщин, вертевшихся вокруг него, могло соблазнить и святого!.. — Он вздохнул, не найдя ничего существенного в своих размышлениях. — Пусто… опять пусто…»
— Уже поздно, Марина…
Она молча кивнула.
— Ты случайно не знаешь, где бы я мог найти Фролову? В каком отеле она обычно останавливается?
— Даже не представляю, — с презрением отозвалась Купавина. — Обратись к Аркадию, он тебе скажет. Он как-то беседовал с ней…
Кирилл набрал номер телефона Бельского — никто не ответил. Он позвонил по сотовому — тот был отключен.
— Вероятно, Аркадий в гостях. Он не любит, когда его отвлекают. Позвонишь завтра! Все равно уже поздно с визитом к Фроловой.
— Ты права!
Кирилл с неловкостью мальчишки скользнул губами по ее бархатной щеке и, пожелав спокойной ночи, удалился.
Марина, закрыв дверь, разочарованно вздохнула:
«Такой внешне самоуверенный, а растерялся, как юный паж… Обратная сторона медали: сверкающий ореол знаменитой балерины затмевает женщину! Надо будет в следующий раз немного приглушить его сияние!»
Утром звонок Кирилла застал Аркадия Викторовича в машине.
— Спешу! Столько дел, а надо ехать!.. — говорил он. — И это с вашей подачи! Зачем вам понадобилось показывать Марине эту камелию?!
— Но а как же?.. — предпринял попытку защиты детектив.
— Лучше бы приехали ко мне.
— Хорошо, сейчас еду!
— Теперь поздно. Я уже у дома Марины. Сейчас она спустится, и мы отправимся на кладбище: выбрасывать камелии и ставить розы… белые! — уточнил он.
— Я тоже подъеду туда!
— Туда не возбраняется никому! — с иронией ответил Бельский.
Когда Кирилл подошел к могиле Лотарева, Марина и Аркадий Викторович были уже там. В мраморной вазе грустили розы белее снега.
Заметив Кирилла, Бельский оставил Марину одну.
— А что, собственно, случилось? — щуря серые глаза от лучей солнца, пробивавшихся сквозь пышные ветви деревьев, задал вопрос Аркадий Викторович. — Приехала Фролова и положила на могилу цветы, что здесь необычного?
— В принципе ничего! — несколько растерялся Кирилл. — Мне просто надо было выяснить, кто была эта женщина…
— Теперь выяснили? — с раздражением бросил Бельский.
— Как я понимаю, вы с Мариной не очень ладите с ней.
— Нет, вы неправильно понимаете! Мы с ней вообще не ладим! Эта женщина сыграла страшную роль в жизни Дениса!