Игра втемную
Шрифт:
Тот нырнул под стойку и вытащил какую-то ветошь. Курдим схватил ее и кинулся к Гаазу. Бедный парень стал прятать ноги под лавку, но алчность стражника преград не знала. Он схватил лекаря за щиколотки и принялся тщательно натирать пыльные, истоптанные боты. Кажется, все посетители таверны столпились вокруг, жадно ожидая появления золота. А я стоял в стороне, изо всех сил стараясь не заржать.
Через минуту Курдим отбросил тряпку и недовольно протянул:
— Да нет под этой грязью ничего, кроме дыр.
Народ разочарованно выдохнул. Стражник решительно поднялся и двинулся ко мне.
— Все, ты проиграл. Плати.
— Погоди, — запротестовал я. — Может, ты плохо почистил?
— Плохо?! — взревел Курдим. — Да я их разве что языком не вылизал! Хватит юлить, отдавай мои деньги!
Я в бессилии развел руками.
— Делать нечего, ты и правда выиграл. Забирай.
Гааз растерянным взглядом проводил две серебряные монеты, которые вроде как предназначались ему. Курдим схватил их и, довольный, пошел к выходу, на ходу бормоча:
— Побольше бы таких идиотов, тогда и работать было бы не нужно.
Посетители, пожимая плечами и насмешливо глядя на меня, разошлись по своим местам. А я украдкой покосился на Брюлика, толстого торговца в расшитом серебряной нитью кафтане. На его лице застыло выражение вселенской скорби.
Когда я вернулся за стол, Гааз смотрел на меня с прежней растерянностью.
— Ничего не понимаю. Сначала ты даешь мне деньги, а потом нанимаешь на них дорогого чистильщика обуви? Зачем?
— Ну я же обещал, что тот, кто тебя обидел, почистит твои сапоги.
Он кивнул, но тяжелый вздох подавить не сумел. Ему явно нужнее были деньги, чем лечение для уязвленного самолюбия.
К нашему столу, переваливаясь, подошел Брюлик и с кислой мордой высыпал перед нами горсть серебряных монет. Одним движением я подвинул их к обалдевшему Гаазу, потом вежливо поблагодарил торговца. Тот, вздернув подбородок, вернулся в свой угол.
— Гермес… Что это?! — выдохнул хилер.
— Твои деньги, — я, наконец, позволил себе от души рассмеяться. — Думаешь, я просто так отходил? Поспорил с этим толстосумом на десятку серебра, что стражник сейчас почистит твои сапоги.
Несколько секунд Гааз неверящим взглядом таращился на меня, а потом тоже расхохотался. Искренне, до слез.
— Ну ты… Ну ты и плу-ут!
— Как-то надо соответствовать профе.
Немного успокоившись, он подвинул мне две монеты.
— Ты говорил, что я могу отдать тебе долг, когда появится возможность. Так вот, она появилась.
Я забрал их без возражений. И перед тем, как расстаться, кинул Гаазу запрос на дружбу. Он тут же принял его и сказал:
— Если что будет нужно — зови.
Глава 13
Вечером я направился в «Темную личность» попозже, решив, что до прихода Лотреса мне там делать нечего. И не ошибся: недалеко от таверны я заметил идущего впереди Рыжего. Не доходя до нее метров тридцать, он вынул из мешка фиал, по цвету похожий на зелье здоровья, огляделся и опрокинул себе в рот. Кинул пустой пузырек у соседнего забора и с силой наступил на него. Тихо звякнули осколки.
Меня парень не заметил, поскольку я по привычке пребывал в инвизе. Лотрес вытер подошву о траву и, насвистывая, двинул к таверне. А я, выждав, подобрался к разбитой бутылочке.
Часть ее была буквально покрошена в кашу, но нашлись два относительно крупных осколка, в одном из которых поблескивала капля зелья. Я поднял его и осторожно понес по улице.
Куда бы пойти? Знакомых алхимиков у меня нет… И тут я вспомнил о Кафке. Наглость, конечно, но старик он вроде неплохой. Будем надеяться, войдет в положение.
Атлетика +1. Текущее значение: 29
Дом его я помнил и сразу направился туда. Подошел, стукнул висевшим на косяке молоточком. Дверь открылась, и на пороге появилась служанка, пожилая женщина с пучком седых волос и теплым пуховым платком на пояснице.
Я открыл было рот, чтобы начать объясняться, долго и нудно, но она сразу пригласила меня войти.
— Вы к господину чародею? Прошу.
Из небольшой прихожей на второй этаж вела лестница, покрытая красным бархатным половиком. Мы поднялись по ней, и женщина постучала в массивную дубовую дверь.
— Господин чародей, к вам посетитель.
— Зови! — ответил высокий голос.
Я шагнул внутрь, задев украшавшую дверной проем бархатную занавеску. Похоже, старик вообще неравнодушен к бархату.
В небольшой комнате с двумя окнами за письменным столом утопал в мягком кресле Кафка — по-прежнему без бороды. Напротив него стояло широкое и по виду такое же, как у него, уютное кресло для гостей. У стен в шкафах и на полках — свитки, зелья, реторты и прочая магическая дребедень. В углу находился еще один стол, круглый, со следами химических опытов на поверхности.
— Ну-с, молодой человек, что вас ко мне привело? Хотите приворожить красавицу-недотрогу, живущую по соседству? — начал старик, но присмотревшись, нахмурился, губы его перекосились, и он взвизгнул: — Ты?!
— Да, — не стал отпираться я.
— Наглец! Что тебе еще нужно?!
— У вас на вывеске написано про магические услуги. И там нет упоминания о том, что мне вы их не окажете.
Он долго смотрел на меня и наконец пробурчал:
— Ладно, проходи. Чего тебе?
Я подошел ближе и протянул ему осколок с остатками зелья.
— Хотелось бы понять, что это за варево.
Кафка поджал губы и кинул на меня хитрый взгляд.
— Возьму с тебя двойную плату.