Игра
Шрифт:
– У меня остаются еще несовершеннолетние правонарушители.
– Во вторник утром и в пятницу днем, так?
Блум нехотя подтвердила. К консультированию несовершеннолетних она относилась со всей серьезностью, и Джеймсон знал об этом.
– С ними мы выкрутимся. Одна неделя. Все, чего я прошу. Просто посмотрим, выйдет ли что-нибудь. Все затраты беру на себя.
– В этом нет необходимости. Хватит и средств на нашем счету.
– Это значит «да»? Тогда я назначаю встречу с невестой Стюарта? Она работает финансовым директором в аэропорту Лидс-Брэдфорд, так что это в твоих
Блум улыбнулась. Джеймсон знал, как повлиять на нее.
– Хорошо. Да. И давай еще раз встретимся с Джейн и проведем обстоятельную беседу.
– Договорились, – отозвался Джеймсон, и в телефоне стало тихо.
Блум прибавила громкость радио в надежде еще застать в эфире беседу с Иэном Рэнкином о смерти Колина Декстера – создателя инспектора Морса. Когда-то она обожала смотреть «Морса» вместе с отцом. Они наперебой угадывали, кто преступник, а потом ее отец, как опытный юрист, указывал на неувязки в деле. Ему она была обязана своей увлеченностью преступными намерениями.
Блум разогрела суп с брокколи и стилтоном, сваренный в воскресенье, нарезала хлеб домашней выпечки. И устроилась за кухонным столом как раз в ту минуту, когда зазвучала музыка Баррингтона Фелунга из «Морса». Первых нот хватило, чтобы в ней пробудилась ностальгия, захотелось еще хотя бы раз очутиться рядом с отцом на диване. Провести вместе еще один вечер.
Глава 8
В кухне Клэр большая часть крыши и стена были застекленными, повсюду валялись плюшевые игрушки и детали пазлов. Блум смотрела, как две девчушки носятся вокруг кухонного стола и восторженно визжат. Клэр то и дело пыталась утихомирить их. Она возилась с кофемашиной – мудреным новомодным агрегатом, варила кофе, взбивала молоко и одновременно рассказывала Джеймсону о новой работе ее мужа. Блум заинтересованно слушала их разговор. Единственный ребенок двух интеллектуалов, в детстве она редко сталкивалась с беззлобными подначками и шутками, поэтому обмен колкостями и дружные смешки и увлекали ее, и казались чуждыми.
– Извини, Огаста. Надо бы спровадить эти шумовые генераторы в парк, чтобы хоть немного посидеть в тишине и покое, – сказала Клэр. – В самом деле, народ, угомонитесь хоть на минутку. Вы меня до мигрени доведете.
Девочки продолжали носиться кругами по кухне, но уже без визга.
– С Джейн творится что-то не то последний день или два, – сообщила Клэр брату.
Сама Джейн до сих пор не появилась. Клэр крикнула в сторону лестницы, когда пришли Блум и Джеймсон, позвала Джейн спускаться, но с тех пор прошло уже больше четверти часа.
Джеймсон отнес свою чашку капучино к месту напротив Блум, потом поставил перед ней чашку чая.
– Это ты о чем?
Клэр оглянулась в сторону лестницы и понизила голос:
– Засиживается и залеживается допоздна, почти не ест.
– Прямо как ты в подростковые годы. – Джеймсон отпил кофе и слизнул молочные усы.
– Ага, зато ты был мечта, а не ребенок, – парировала Клэр и улыбнулась Огасте. – Так что, по-вашему, случилось? Лана попала в беду или просто загуляла? – Клэр снова обернулась: – Девочки!
– Мы больше не будем, мама! – хором затянули ее дочери.
– Странное тут дело, сестренка. – Джеймсон отпил уже половину чашки и с наслаждением вдыхал запах кофе. – Другие люди, получившие такие же открытки, пропадают где-то уже несколько недель, а первый из них исчез два месяца назад.
– А как считаешь ты? – спросила Блум. – Могла Лана ввязаться в какую-то игру просто так, ни с того ни с сего?
Клэр понизила голос:
– В последнее время Лане пришлось нелегко. Она мучается с самого Афганистана. Туда она выезжала еще несколько раз, только уже водителем, но и это далось ей непросто. Не знаю, что там произошло, но она едва держалась.
– Как думаешь, она могла захотеть все бросить? – спросила Блум.
– Она ни за что не оставила бы Джейн. Она хорошая мать.
Джеймсон зацокал языком.
– Что ты несешь, Клэр? Ты же всегда жаловалась, что мать из нее ужасная.
Клэр наклонила голову, приподняла бровь, указывая в сторону коридора, и заговорила сквозь зубы:
– Не всегда. Только когда меня никто не подслушивал.
Джеймсон понизил голос:
– Ясно, но скрытность нам ничем не поможет. Нам надо знать, что с Ланой на самом деле.
– Прекрасно, – Клэр тоже понизила голос, обращаясь к Блум: – Лана очень хорошая и веселая, но с полным приветом. Ей нельзя доверить ни оплату счетов, ни поход за покупками, и ПТСР тут ни при чем. Она всегда была такой, с тех самых пор, как мы с ней познакомились.
– То есть сколько? – спросила Блум.
– Около десяти лет. Они с Джейн переехали сюда вскоре после нас с Дэном. Жили в семнадцатом доме. Он поделен на квартиры. – Клэр бросила взгляд в сторону коридора. – Чего только девчонка не натерпелась из-за нее. Удивительно, как после такого пьянства и вечных отлучек матери Джейн сама не пошла вразнос.
– Ей повезло: у нее есть ты и Сью, – подсказал Джеймсон.
Клэр ответила брату улыбкой, а для Блум пояснила:
– Сью живет напротив. Мы с ней по очереди годами присматривали за Джейн, но в последнее время ее чаще опекаем мы с Дэном. Сью с Марком разводятся.
– В последнее время не случалось ничего такого, что наводило бы на мысль: Лане стало тяжелее обычного?
Клэр нахмурилась и покачала головой:
– Честно говоря, я даже думала, что ей полегчало.
Блум знала, что люди, страдающие депрессией, часто производят впечатление поправляющихся за несколько недель или дней до того, как совершают самоубийство.
– Расскажи Огасте про мужчин, – попросил Джеймсон сестру.
В дверях возникла Джейн.
– Привет, соня, – сказала ей Клэр. – Выпьешь чашечку?
Джейн кивнула. Кое-какие усилия она над собой сделала – по крайней мере, оделась, но этим и ограничилась. Ее волосы неряшливо свисали на лицо, легинсы и футболка с длинным рукавом мало чем отличались от пижамы.
– Как жизнь? – обратился Джеймсон к Джейн.
Та слабо улыбнулась в ответ.
– Остальное тебе расскажет Маркус, – пообещала Клэр, выпроваживая детей в коридор. Они оделись и ушли в парк.