Игра
Шрифт:
Лежа рядом с ней, обнимая и прижимая к себе, я крепко уснул.
====== Глава 15. Расширяя горизонты. ======
Кхуши.
Солнечный зайчик упорно вторгался в мою негу, настаивая на возвращении в реальность.
– Не хочу, – буркнула я, крепче зарываясь в лежащего подо мной Арнава. – Что?! – Как ужаленная попробовала подскочить я, чему помешала крепко держащая меня рука мужа. Медленно подняв голову, я убедилась, что снова во сне взгромоздилась на него. – Бедный. – Я улыбнулась и нерешительно взглянула ему в лицо. Глаза были закрыты, он спокойно спал, обнимая меня. Одна рука лежала
– Видимо, чтобы я не свалилась, – хихикнула я. Настроение было хорошим. Я помнила вчерашний вечер и непривычно нежного Арнава, забирающего легкими поцелуями мою боль. Я нерешительно коснулась его лба, отодвигая прядь волос, мешавшую мне смотреть на него.
– Зазнайка, – прошептала, пытаясь скрыть нахлынувшую на меня нежность, и неосознанно потянувшись к нему, коснулась губами уголка его губ. Его рука, лежащая на моей талии, чуть заметно напряглась, но он не проснулся. Мне хотелось еще, и я не стала себе отказывать, продолжая легкими поцелуями исследовать контур его губ.
Я никогда не пила алкоголь, но, наверное, то, что я чувствовала, было опьянением. Несмотря на то, что поцелуи были практически невинны, невесомы, ощущения разбегались по всему телу крохотными искорками, вспыхивающими, мерцающими, будоражащими.
«Кхуши, это неправильно, – попыталась остановить я себя, – Арнав спит. И это… И это Арнав. Человек, которого ты ненавидишь. Человек, который разрушил твою жизнь».
«Человек, которого я люблю, – возразила я сама себе. – Человек, который вчера спас меня от ненависти к себе, который забрал всю мою боль».
Разрываясь между сердцем и разумом, я нехотя начала отстраняться, не заметив, что глаза Арнава уже давно открылись и внимательно смотрят на меня.
Арнав.
Притворяясь спящим, я наслаждался неспешным исследованием моих губ, которое затеяла Кхуши. Как же давно я этого хотел от нее… Сама, по своему желанию, она целовала меня, а я еле сдерживался, старательно выравнивая дыхание, чтобы не спугнуть мое счастье.
– Куда? – Я почувствовал, что она начинает отстраняться от меня. А я не мог, не хотел, был не в состоянии отпустить ее, ее мягкие губы.
Резко перевернув ее на спину, я навис над ней, глядя в испуганное стремительно краснеющее личико. Приблизившись к ее дрожащим губам, я замер, не прикасаясь к ней.
– Продолжай, – выдохнул прямо в губы. Я был готов к ее побегу, ее смущению, даже ее злости. Но Кхуши как-то неуверенно улыбнулась и, чуть помедлив, потянулась к моим губам. Легко коснулась сжатыми губами, отстранилась, чуть приоткрыла их, и снова легкое касание, теплое, влажное, невесомое, но сводящее с ума. Я отдал ей инициативу в поцелуе, принимая то, что она давала мне. Моя рука осторожно, готовая отступить в случае ее несогласия, коснулась ее ноги, но она не прервала свое занятие, и я уже более смело повел рукой вверх, медленно, наслаждаясь ее теплом и шелковистостью кожи. Сорочка послушно сдвигалась, обнажая долгожданное тело. Как будто разряд молнии прошил все тело, когда она сначала робко, а потом смелее коснулась моих губ языком.
С трудом сдерживаясь, я добрался до ее груди, поглаживая мягкую упругость, круговыми движениями подбираясь к соску. Чуть сжал и отпустил,
– Кхуши, открой глаза, – мягко прошептал я, легонько погладив ее щеку. Не было сейчас ничего важнее, чем увидеть ее глаза. И она их открыла. Нет, распахнула… молочный шоколад… тягучая карамель… цветочный мед… вся сладость мира обволакивала меня, и медленно и осторожно я соединил наши тела. Вперед, чуть отстранится, касаясь губами, языком напряженного соска на груди, повторить с другим, вперед, снова отстранится, ловя губами тихий стон, проводя небритой щекой по шее, груди, опять вперед… ласково и горячо покачивая свою любимую на волнах нежности. Не желая, чтобы это кончалось, продолжая, продлевая на последних остатках самообладания. Чувство единения всего, что есть в нас, насыщенное, полное, завершенное.
– Кхуши… – позвал я, отпуская ее губы, проводя языком по шее, и снова возвращаясь к губам.
Она не отвечала, все сильнее оплетая меня ногами, притягивая к себе, безмолвно требуя еще и еще. Дыхание становилось все прерывистей, движения резче, огонь сменил волны, и я уже более настойчиво позвал ее:
– Кхуши! – Она нехотя отвлеклась от моих губ, приоткрыв глаза.
– А? – выдохнутый звук в ответ.
– Кто я, Кхуши? – чуть покусывая шею, я спускался вниз, из последних сил оттягивая приближение оргазма. Ее тело напряглось, выгнулось подо мной, замерев на несколько секунд, и, уже расслабляясь, она простонала мое имя… На последних его звуках я резким движением вошел в нее и замер, позволяя себе уйти в блаженство вслед за ней, ловя ощущения намного, намного больше, сильнее и ярче, чем все, чем всё, что было до нее, раньше нее, прежде нее.
Кхуши.
Я еще наслаждалась, покачиваясь на волнах удовольствия, когда Арнав, резко разъединив наши тела, вскочил с кровати. Я недоуменно смотрела, как он выхватил из шкафа костюм и, не говоря ни слова, захлопнул за собой дверь ванной.
– Что это было? – спросила я закрывшуюся дверь. Так хотелось нежных слов любви, а вместо этого я получила сбежавшего мужа. Горькая усмешка ознаменовала мое возвращение в реальность. Разочарование, которое сильнее боли, вызвало слезы на моих глазах.
– Хватит, Кхуши. – Я зло вытирала признак слабости со своих щек. – Это не было миром между нами, это было перемирием. Маленьким чудом, начавшимся вчера с его первым прикосновением к моим волосам в попытке утешить, и закончившееся сегодня тем… Тем, чем закончилось. Я не могла дать определение тому, что случилось. Мне казалось, верилось – мы занимались любовью, соединяя не только тела, но и души.
– А по факту, Кхуши Кумари Гупта, это был секс, – зло оборвала я себя. – Как там говорится – физическое удовлетворение. Потребность тела. Рай конечен. И иллюзорен.