Игра
Шрифт:
Я есть не хотел, так как плотно перекусил в самолете. Вспомнил, как пытался разбудить Кхуши, чтобы поела. Она, не просыпаясь, возмущенно буркнула что-то типа – ешь сам, и укрылась с головой пледом.
Телефонный звонок отвлек меня от созерцания чрезвычайно увлеченной едой Кхуши. Звонил Аман. Извинившись, я встал из-за стола и отошел к камину. Рабочие вопросы не давали полностью расслабиться и насладиться отдыхом. Отдыхом?
Кхуши.
Доедая последнюю ложку десерта с непроизносимым названием, но с изумительно нежным вкусом, я откинулась на спинку кресла, наблюдая за Арнавом, присевшим около камина, и разговаривавшим, я уверена, с Аманом.
Еда не отяжелила меня, напротив, прибавила энергии, и я решила разобрать вещи, а после принять ванну. О! Мои глаза загорелись, когда я вспомнила, какую роскошь хранила в себе с первого взгляда обыденная
Небольшой проход, ведущий из ванной комнаты совершенно стандартного облика – душ, раковина, туалет, биде, привлек мой взгляд, когда я мыла руки перед едой. Заглянув в него, я ахнула.
Большое помещение занимала почти полностью ванна. Большая ванна. Или маленький бассейн? Глубиной примерно метр огромная ракушка-жемчужница, выложенная мелкой мозаикой сине-зеленых тонов. По краю ванну опоясывало широкое сиденье из какого-то упругого материала белого цвета с мраморными вставками, на которых стояла кучу бутыльков, бутылочек, баночек, флаконов. Стены были расписаны в морской тематике. Пенные брызги разбивающихся о невидимые скалы волн казались настолько настоящими, что чудилось, будто ощущаешь свежий морской бриз. Пара шезлонгов вокруг, на которых стопками лежали белые полотенца и толстые махровые халаты. Широкое большое окно, одетое в прозрачный воздушный и пышный тюль, не скрывало вида на зелень деревьев парка, завершая картину абсолютной неги и комфорта.
Быстро проскользнув мимо Арнава, я почти влетела в комнату и сразу же направилась в ванную. Включив воду и сделав комфортной температуру, я закрыла отверстие слива и начала изучать баночки. Пена, пена, масло, соль, снова пена, а это что за кристаллы и шарики? Я отставила непонятные коробочки, решив разобраться в них позднее. Выбрав пену с теплым ароматом сладкой ванили и корицы, я щедро плеснула ее в набиравшуюся воду, и отправилась распаковывать вещи, предвкушая огромное удовольствие от предстоящего купания. Спешить было некуда, я выспалась и планировала растянуть удовольствие, прихватив с собой книгу, которую я не так давно открыла для себя и безумно влюбилась. «Унесенные ветром», авторства американской писательницы Маргарет Митчел. Я читала ее на английском языке, медленно, обычно частенько залезая в словарь, который скачал мне Нанке на ноутбук.
Открыв дверь в гардеробную, я ахнула – полки и полочки, вешалки разных видов, тканевые чехлы для костюмов, закрытые и открытые ящики. Сюда мог поместиться весь гардероб семьи Райзада. Я улыбнулась, развешивая свои три платьица и две пары джинсов с блузками. Спрятав нижнее белье и сорочки в выдвижной ящик, предварительно выбрав себе одну для сна, я задумалась. Чемодан Арнава вопиял. Оставить или разложить? Убьет или не убьет? В конце концов, он сам предложил сделку, так? В моем мире жена ухаживает за мужем, уж вещи-то я бы точно разложила. Поэтому, махнув рукой на возможные сложности с мужем, я быстро распаковала его чемодан, который, к слову, тоже не поражал разнообразием и обилием гардероба.
Проверив ванну и обнаружив, что воды набралось едва-едва, я решила выйти во двор подышать воздухом, а потом по возможности осмотреть дом.
Арнав все так же сидел в гостиной, разговаривая по телефону, только уже перед открытым ноутбуком.
«Когда он его взял? – удивлённо подумала я. – Наверное, пока я исследовала ванную комнату».
На улице уже едва ощутимо темнело, небо заволокло тучами, обещая дождливую ночь. Я любила дождь. Но наш, родной. Муссон. Именно сейчас, излив основные массы воды на подходе на юге, он, ослабевший, царил в Дели. Любила гигантские, наполненные дождями облака, похожие на тюрбаны, величаво проплывающие и извергающиеся потоками воды. Много солнца и влаги раскрашивали растительность яркими красками, брызжущими своей сочностью и пышностью.
Тут же воздух был наполнен прохладой и сыростью. Я зябко поежилась, думая о том, что мне нужны теплые вещи, если я не хочу простыть. Вечер на улице не создавал привычного ощущения уюта, и я вернулась в дом. Желание исследовать его тоже пропало, хотелось залезть в теплую ванну. Я нашла кухню и заварила чай, с молоком, но без привычных мне специй. Я взяла их с собой в достаточном количестве, но бежать в комнату за ними было откровенно лень. Налив чай в две чашке, по привычке не добавляя сахар в одну из них, и с подносом вошла в гостиную.
– Арнав, – позвала я мужа, сосредоточенно изучающего какой-то список, открытый на ноутбуке. Он поднял усталые глаза и… О, Богиня, улыбнулся?! Впрочем, проследив за его взглядом, я поняла, что улыбнулся он не мне, а чашке
– Что-то не так? – Муж посмотрел мне в глаза теплым взглядом. Я забыла как дышать, глядя на такого… такого другого Арнава. Слезы подступили к глазам, и я поспешно мотнула головой, стараясь за улыбкой скрыть свою уязвимость перед ним. – Я скоро закончу и приду, хорошо? – Его голос был мягким, как растаявшая ириска. Я качнула головой в знак согласия и поспешила наверх.
Арнав.
Несмотря на мое нежелание, пришлось погрузиться в работу с головой. Аман прислал для согласования план мероприятий, составленный партнерами, и я понял, что мои ближайшие дни будут чрезмерно загружены, причем преимущественно деловыми обедами и вечеринками. Партнеры хотели составить представление обо мне как о человеке, и я их понимал. В совместный проект вкладывались крупные суммы и стремление избежать риска говорило об их серьезном настрое.
Кхуши принесла чай, вовремя подкрепив мои силы, и я проработал еще полчаса, внося последние правки, при этом освободив себе завтрашнее утро. Необходимо подобрать для Кхуши гардероб, соответствующий погоде. Не думаю, что у нее есть теплые вещи. И для выхода в свет также необходимо помочь с подбором туалета. Хотя, если вспомнить ее золотое платье… Я чуть не расхохотался, вспомнив серый мешок, в который хотел упаковать свою райскую птичку. Да, моя девочка знатно щелкнула мне по носу своей выходкой. Я гордился ей. Моя жена.
Наконец, устало захлопнув ноутбук, я поднялся в спальню. Судя по едва различимому шуму воды, Кхуши нашла-таки ванну и, видимо, нежилась в душистой пене. Сглотнув возникший в горле комок, появившийся, едва я представил себе эту картину, я решительно скинул с себя одежду и направился в ванную. Сонливость как рукой сняло.
Кхуши.
Я никогда не бывала в такой роскоши. Выбрав приглушенный свет и скинув одежду, я по ступенькам вошла в раковину. Набрав воды так, чтобы по грудь погрузится в воду, я откинула голову на мягкий подголовник и закрыла глаза. Пена приятно щекотала открытые участки кожи, одурманивая сознание своим ароматом. Было тепло и ласково. Пригубив чай, я лениво болтала ногами в воде, вызывая маленькие водоворотики. Минуты текли, а я все нежилась и нежилась в теплой ароматной воде, чувствуя, как расслабляется каждая клеточка тела. Я открыла кран с горячей водой, набирая нужную температуру. Книга забытой лежала около ванны. Было слишком гармонично, чтобы разбивать свои ощущения чужой историей. Свои чувства вырывались на волю, грозя захлестнуть с головой. Мысли поневоле возвращались к соглашению, предложенному Арнавом. Возможно, мы сможем?.. Я даже в мыслях не могла закончить эту фразу, я боялась, боялась до одури, боялась боли, которую он так легко причинял мне, раз за разом раня мое сердце.
– Последний шанс, – прошептала я тихо, – я дам ему последний шанс. – И окунулась в воду с головой, смывая свои страхи.
Вынырнув, я стряхнула пену с волос и снова откинула голову на подголовник, уносясь мечтами в смутные зовущие дали, в которых незыблемым оставался только он – Арнав Сингх Райзада.
Арнав.
В ванной было тихо, шум воды исчез. Я тихонько, чтобы не напугать Кхуши, вошел в комнату, избавился от остатков одежды и присел у нее за спиной, наслаждаясь открывшимся видом. Влажные волосы смешались с пеной и затейливыми водорослями лениво колыхались на поверхности. Голова была откинута назад, расслабленное выражение лица, мокрые стрелочки ресниц бросали изогнуты тени на щеки девушки. Взгляд скользнул ниже. Почти все ее тело было под водой, скрытое от меня воздушной пеной. Только грудь то показывалась, то скрывалась под водой от мерного дыхания. Я осторожно коснулся плеч Кхуши. Вопреки ожиданиям, она не испугалась и не смутилась, просто открыла глаза и улыбнулась, увидев мое лицо. Я неспешно начал массажировать ей плечи, полностью расслабляя ее. Она приподнялась выше, облегчая доступ к массируемым участками и перекинула волосы вперед. Руки скользили по влажной коже, спускаясь по плечам ниже, к предплечьям, к запястьям, и поднимаясь вверх, снова тихонько разминали плечи. Оставив плечи, я обнял ее грудь ладонями, чувствуя ее приятную тяжесть, нежно поглаживая, дразня соски подушечками больших пальцев. Ее учащенное дыхание повторяло мое, руки легли на мои, крепче прижимая к себе, но я не хотел торопиться. Подвинув Кхуши к центру ванны, я занял ее место и обхватил руками талию, притягивая к себе спиной. Не нужны были слова, не было неловкости, только мягкая нега с примесью пока еще сдерживаемого желания.