Играла музыка в саду
Шрифт:
О женщинах же разговор особый и отдельный. Чтобы совсем никого не обидеть, точнее - чтобы совсем никто не обиделся, надо бы этой главы и не писать.
Что свойственно всем моим поющим подругам, как одной? Все, как одна, не знают, чего они хотели бы спеть! Ко мне сейчас нет очереди за песнями (растаяла, потому как мода переменчива), и единственно, чем я могу заявить, что я еще не умер, - это новая хорошая песня. Хит! И у меня появилась возможность призадуматься: что - я стал писать хуже или появились другие, которые пишут лучше? Должен отрицательно ответить на оба эти вопроса, хоть дело
Вот появилась у меня как-то со своим продюсером молодая певица Катя Лель. А у продюсера - японский ресторан. Да не один. И кто я для него? Башмачкин. Показал я им несколько сочинений, готовых, с музыкой, до одних стихов дело не дошло. Не спросили. Реакция:
– Ой, какая хорошая песенка для Тани Овсиенко!
– Ой, это же ну прямо Алена Апина!
Продюсер:
– Михаил Исаевич! Давайте я буду предлагать исполнителям ваши песни.
– Да вам-то самим что - ничего не нравится?
– Нравится. Но это - не я. Я - не такая!
А какая ты, Катя? Какая ты? Пока не ясно. Самый раз бы тебе попросить стихи, поработать вместе с мэтром, глядишь, и выпустишь свою "Погоду в доме", без которой не стать тебе Ларисой Долиной. Нет, они приходят за готовым хитом. А вдруг белый гриб растет прямо под уличным фонарем? Не растет.
Это я не к тому, чтобы обидеть лично Катю Лель, обидевшую меня. Это к тому, о чем я сказал раньше: не знают, чего ищут, не знают, что из чего вырастает, а фанаберия у всех - выше крыши. Пионерское воспитание. Пока писал, появилась на телефоне Катя Лель - одна песня ей все же показалась. Ну, лиха беда начало!
"Алла Борисовна. Алла. Аллочка". Именно с Аллочкой встретился я в начале своей и в самом начале ее творческой дороги. Шестнадцатилетняя девочка часто мелькала в коридоре и комнатах долгожительницы - радиопередачи "С добрым утром!" Очевидно, ее опекал кто-то из редакторов, уже разглядевший в ней потенциальную звезду эстрады. Не помню, как она была одета, но почему-то втемяшилась мне в голову школьная форма с фартуком. Наверное, это мираж.
Такой же, как легенда обо мне в той же редакции: Танич к нам заявился летом в сандалиях на босу ногу. Вот до чего был нищ! А я, человек с юга, просто привык носить сандалии на босу ногу. Зачем летом носки, жарко! Да и на нашем языке, придумавшем "авоську", сандалеты с итальянского переведены как босоножки, а это предполагает босые ноги, без носков. Хотя и нищ, по совпадению, был вполне.
Так вот, когда мы с Левоном Мерабовым принесли песню "Робот", Алла оказалась тут как тут, и было решено попробовать записать песню с ней. Записала она ее удивительно легко и счастливо - песню с ее голоса запела вся эстрада, а следом и вторую (с Гамалеей), "По грибы". Так началась суперстар нашей эстрады. Так началась и продолжается наша ненавязчивая дружба. И хоть почему-то Алла впоследствии спела мало моих песен, но я был рад получить от нее поздравительную к юбилею открытку: "Вы - удивительный! И мы еще споем!" Надеюсь, это так и будет. Успеть бы, пока мы живы.
Легко работалось мне с Эдитой Пьехой, просто никак не работалось - я получал уже готовые, хорошо записанные песни или даже
И когда под проливным ливнем мы открывали звезду "Эдита Пьеха" у "России", на Площади звезд, я сказал:
– Вот уж кто по праву занимает здесь свое, а не чужое место!
Мастер. Вспомните, как она спела такие мои песни, как "Радуга над полем" (с А.Флярковским), "Белый свет" (с О.Фельцманом и И.Шафераном), "Кто-то теряет, а кто-то находит" (с Я.Френкелем и И.Шафераном), "Семейный альбом" (с Д.Тухмановым), "Я вас люблю" и "Почему я сказала вам нет?" (с И.Азаровым).
Благодарен я и Любе Успенской за те песни, которые вернулись с нею ко мне из Америки, не буду перечислять, это всегда приносило радость - ярко, смело, по-своему, со знаком Любиного особого качества.
Любочка, приезжай скорей и приглашай в гости - я так соскучился по твоей фаршированной рыбе!
У нас в доме буквально выросла девочка Алиса Мон, сначала на песнях моей Лидочки, а потом - и на моих с Сергеем Муравьевым ("Подорожник", "Здравствуй и прощай!", "Платок").
Наташа Ступишина появилась у нас со своей идеей - написать как бы песни-анекдоты про чапаевскую Анку-пулеметчицу. Я и написал:
А вы говорили,
Василий Иваныч,
Что мелкая речка Урал!..
И другие. А последние три-четыре песни, музыку, сочинила сама Анка (в том числе и свои хиты - "Анка НЭП" и "Ты - не летчик!"). Наташа очень была хороша и на сцене (она отдается песне на 100 процентов), и в концертах и клипах по телевизору, в своей рваной тельняшке - я смотрел и гордился, немножечко в душе разделяя ее успех. А потом как-то она пришла и сказала:
– Все, Михаил Исаевич! Мне надоело быть клоуном!
– и исчезла из нашего дома, а заодно и с голубого экрана. Сейчас опомнилась, попытались мы продолжить цикл. Написали новую Анку ("Анка в Думе" и "Анка в Америке"), и песенки вроде бы получились, но поезд ушел. За весь цикл было мной получено ноль рублей ноль копеек. Под каким фонарем искать нам новые грибы?
Не очень складывается наше творческое содружество с Лаймой. Предыдущую программу, ту, где "В заброшенной таверне", "Мореход" и "Король сочиняет танго", написал почти всю я, а вот хит программы "На улице Пикадилли" написал ей другой поэт, и она во всех интервью даже не вспоминает обо мне (и мне бы не надо!). А если я в зале, непременно поднимает меня со словами:
– Мой любимый Михаил Танич!
Но это не имеет ровно никакого отношения к любви, а только к ее европейской вежливости. Нестыковочка у нас в понимании - что такое хорошо и что такое плохо. Что ж, бывает. Например, придумал я для нее (с Раймондом) песню о Риге. Прием такой:
Когда я бываю в России,
А я там почти что живу,
Из всех городов знаменитых
Всегда выбираю Москву.
Василий Блаженный,
Останкинский пруд,
Коней над Большим
Золотая квадрига!