Игромания
Шрифт:
Как он говорил в тот раз, когда играли в карты? Если захочет, то сделает что угодно, чтобы стала его?
Что ж, у него получается.
— Поехали, — ответила я, продолжая разглядывать черты его лица, будто старалась запомнить получше. И сама чувствовала, как сладко сжимается сердце в предчувствии, что уж сегодня нам точно никто не помешает быть вместе.
Глава 13
Когда мы подъехали к дому Ловкача, окончательно стемнело, поэтому нас встретила уютная тишина и полутьма, которую рассеивала желтоватая подсветка снаружи дома.
Пока ехали в машине, я чувствовала, как волнительно стучит сердце, разнося жар по телу, как сладко и болезненно сжимаются внутренности, когда Ловкач нежно целует меня в губы, шею, покрывает поцелуями руки. Я ощущала одновременно слабость и взрыв эмоций, встречаясь с поблескивающими в полутьме глазами Ловкача и его многообещающей полуулыбкой.
Знаю, он тоже хочет оказаться наедине как можно скорее. Ловкач шепчет о том, как сильно и долго этого хотел, разжигая безумные фантазии на тему этого вечера.
И вот машина уезжает сразу, как мы переступаем порог дома.
Мужчина двигается спиной вперед, держа меня за руку, словно завлекая в свое логово. И хищный взгляд потемневших от страсти глаз обжигает, обещает, что не выпустит, пока не наступит утро.
Одной рукой я расстегиваю пуговицы на пальто и он, тяжело дыша, сторожит каждое движение.
Пальцы становятся неуклюжими, и последняя пуговица никак не поддается.
Ловкач резко притягивает к себе, накрывая губы напористым поцелуем, но только порывисто и коротко. И сразу отстраняется, будто стараясь удержать над собой контроль.
— Я за вином для глинтвейна, — прошептал в губы Ловкач, рассматривая мое лицо чувственным взглядом. — Присоединяйся, как справишься с несчастной пуговицей.
Он с довольным стоном приложил к губам кончики моих пальцев и пошел на кухню, включая по дороге свет. Снял с себя пальто и бросил его на спинку дивана.
Тяжело вздохнула. Волнение и предвкушение выдавливали воздух из легких. Поцелуи и взгляды Ловкача кружили голову не хуже алкоголя.
«Какой глинтвейн, — с усмешкой подумала я. — Меня срочно надо тушить, а не согревать!»
Сняв пальто и обувь, я встала на пороге между гостиной и прихожей, наблюдая, как Ловкач задумчиво рассматривает бар, ища подходящее вино, потом достает из плетеной вазочки фрукты, выбирает специи.
И ведь действительно начал готовить напиток, как и обещал. Проявляет галантность или просто боится спугнуть своим напором? Ведь видела по глазам, что распитие глинтвейна не входит в его планы. Ему так давно хотелось, чтобы мы оказались сейчас в его доме с явными намерениями продолжить вечер, перемещаясь в спальню, что всеми силами старался скрыть безумный голод в своих глазах. Однажды он уже спугнул меня, и второй раз ошибаться не хотел.
Немного подумав, я вернулась в прихожую и, стянув через голову кашемировый свитер, повесила вещь на стеклянных перилах. Помню, Ловкач собирался сам снимать свои подарки, но все же хотелось привлечь его внимание, а именно так это сделать лучше всего. Я не спеша поднялась по лестнице, снимая на ходу остальную одежду.
Через минуту он заметит, что меня нет, пойдет искать и найдет в своей спальне...
Улыбаясь и покусывая от предвкушения губу, я зашла в спальню Ловкача. Постель все по-прежнему аккуратно заправлена белоснежным бельем.
Рядом с дверью регулятор подсветки. Я осторожно покрутила выключатель, настроив интимный полусвет.
Когда вошла в спальню, на мне были уже только трусики. Не подумала, что все же стоило оставить что-то еще из одежды, чтобы разжечь любопытство Ловкача.
Но решение есть.
Я подошла к дверце шкафа и вынула одну из его белоснежных рубашек. Набросила ее на себя, скрывая самое интересное и оставляя кое-что для разжигания воображения мужчины.
Села на край кровати и выжидающе уставилась на лестницу.
— Женя, ты где? — через пару секунд послышалось снизу.
В горле от волнения пересохло, а сердце ухнуло в груди, как только услышала шаги у основания лестницы. Жар хлестнул по лицу, почувствовала, как загорелись уши и потеплело внизу живота.
Ловкач начал подниматься, и его поступь звучала, будто осторожные шаги хищника на охоте.
Вскоре он подошел в комнате и остановился в проеме двери. Все его движения были неторопливыми, будто он специально медлил, наслаждаясь каждым мгновением перед самым интересным. Он рассматривал меня из-под полуприкрытых век, а его грудь высоко вздымалась от тяжелого дыхания.
Да, ему нравилось то, что видел и мужчина уже почти себя не контролировал.
— Я сам должен снимать с тебя свои подарки, — глубоким бархатистым баритоном напомнил он и каверзно ухмыльнулся, словно бы уже придумал мне наказание.
— Остальное можешь сам, — предложила я в ответ на его многозначительную улыбку, одновременно вспыхивая от смущения. Мне эта фраза показалась такой глупой и неуместной, как и то, что делала сейчас.
Но все же Ловкач заметно напрягся. Взгляд мужчины скользнул вниз от моего лица к открытой шее и полоске оголенной кожи между краями рубашки. Под этим пристальным взглядом, который словно бы пытался навсегда вписать в свое воображение мою внешность сейчас, я смутилась еще сильнее. Поправила очки, некстати съехавшие на кончик носа.
Ловкач двинулся вперед. Его пальцы не спеша потянулись к пуговицам собственной рубашки, а я почувствовала, как сердце подпрыгнуло в груди от предвкушения, страха, возбуждения. Слишком много эмоций разом. Они переполняли меня, но делали этот момент еще лучше.
Оказавшись рядом, Ловкач неторопливо снял рубашку. Крепкие мышцы на плечах красиво перекатились. Черные татуировки расписывали незамысловатым узором весь торс. Наверняка под стать и спина. Эти рисунки и загоревшая кожа, лишь дополняли демонический соблазнительный образ, порождая в воображении все больше фантазий, от которых бросало в жар.