Игроментариум
Шрифт:
Судя по всему, решила Алиса, она находится в какой-то телестудии. В суперсовременной, почти фантастической студии. Позади неё – декорация, фон для съёмки. Перед ней – камера. Между Алисой и камерой – электронный суфлёр. Она никогда в жизни не видела настолько продвинутой электроники и даже не слышала ни о чём подобном, но принципы в целом те же.
Значит, её похитили и запугивают, чтобы заставить читать какой-то текст.
Наверное, это будет требование о выкупе или какое-нибудь террористическое заявление.
Что ж, их ждёт сюрприз.
– Нет, ребята, извините, но я не буду ничего читать! –
Никакой реакции на её слова не последовало, обратный отсчёт не остановился. Только призыв читать приобрёл угрожающий, кроваво-красный оттенок.
…3, 2, 1 —
Надпись «ЧИТАЙ ВСЛУХ!» исчезла, и в воздухе поплыл текст:
Доброго времени суток, уважаемые зрители!
Меня зовут Алиса Мишина, и я рада приветствовать вас в…
– Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп! – замахала руками Алиса. – Я же сказала, что не буду читать! Тем более эту фигню! Что это за дебильное «доброе время суток»? Какой идиот писал этот текст? Я не знаю, как вы привыкли работать, но я не собираюсь…
Электронный суфлёр моргнул, и надпись сменилась:
Тестовое задание
Дубль 2 из 3
10, 9, 8…
– Вы меня не поняли, что ли?! Я не собираюсь с вами тут в бирюльки играть!
6, 5, 4…
– Сколько можно вам повторять?! Выйдите сначала сюда! Объясните условия!
…3, 2, 1.
Доброго времени суток, уважаемые зрители!
Меня зовут Алиса Мишина, и я рада….
– Да пошли вы в жопу! – заявила Алиса и сложила руки на груди. – Что за издевательство? С чего это я вдруг должна быть рада?
Она покачала головой:
– Не, нафиг всё это. Я пошла отсюда…
Алиса решительно шагнула за границу святящегося пятна, и в этот момент произошло сразу несколько вещей: дрон, до этого спокойно дрейфовавший в воздухе, с неуловимой для глаз скоростью унёсся куда-то вдаль. Буквы снова превратились в пыль, которая в мгновение ока развеялась. И, наконец, самое главное – помещение, только что бывшее размером с небольшой спортзал, резко скукожилось.
И не просто скукожилось, а сжалось до габаритов самой Алисы!
Теперь она находилась не в комнате, а в тесном саркофаге, чётко повторяющем контуры её тела. Между её лицом и бывшей стеной оказалось всего лишь два или три сантиметра пустого пространства. Алиса чуть не задохнулась от стремительно накатившего чувства клаустрофобии, в глазах потемнело, а сердце гулко застучало в груди.
– Вот же, блин, – проворчала Алиса и попробовала пошевелиться, но не смогла даже двинуть рукой – локти тут же упёрлись в твёрдую поверхность.
Это вызвало у неё новую волну паники, которая продолжалась, как ей показалось, бесконечно долго. Когда Алиса, чтобы не травмировать себя, перестала дёргаться, всё её внимание сосредоточилось на том, чтобы унять страх. Она снова вспомнила свои детские приключения, на этот раз ещё более ранние, детсадовского периода.
***
Как-то раз, играя в прятки с другими девочками, маленькая Алиса залезла в сточную трубу. Внутри было мокро, грязно и пахло гнилью, но азарт заставил её протиснуться как можно дальше и замереть, затаив дыхание. Она слышала топот ног, разочарованные возгласы выбывающих участниц, радостный смех ведущей и продолжала мужественно мокнуть в трубе.
Только когда голоса подруг начали звать её по имени и стало очевидно, что она победила, Алиса решила выбраться наружу. Она попыталась двинуть рукой, дёрнулась всем телом и поняла, что безнадёжно застряла. Алиса попробовала позвать на помощь, но дышать было так тяжело, а грудь так сильно сдавили прижатые к ней локти, что все её крики превращались в тонкий писк.
Алиса провела в трубе почти четыре часа.
Её нашла служебная собака – после того, как на уши был поставлен весь район и воспитатели детсада вызвали полицию и МЧС. Грязную, бледную и описавшуюся, её вытащил за ноги из трубы огромный дядька-пожарный. Воспоминания об этом позорном моменте даже спустя много лет заставляли Алису содрогаться от стыда, а ещё она стала безнадёжным клаустрофобом. Она поняла это, когда смотрела «Чужих» Джеймса Камерона. Ей нравился фильм, она была в восторге от Рипли, но как только андроид Бишоп полез в тесный трубопровод, её накрыла такая безнадёжная паника, что кино она так и не досмотрела.
Теперь Алиса не лежала в трубе, а стояла по стойке смирно. Её окружали не комья грязи и ржавчина, а стерильно чистая поверхность из гладкого материала. Но ощущения в целом были те же, что и в детстве. Даже хуже – вокруг не было слышно детского топота и ей не приходилось рассчитывать на помощь доброй овчарки. Всё, что оставалось делать, это ровно дышать и стараться не думать о том, где она находится и что происходит.
Прошло несколько минут, а может и часов, и прямо перед носом Алисы зажёгся крохотный полупрозрачный экран. Она сфокусировала взгляд и разглядела на нём примерно такой же павильон, в каком ещё недавно была сама. Вместо фигурок из тетриса задник студии украшали изображения овощей – жёлтых перцев, зелёных огурцов и красных помидоров. Посреди павильона располагался массивный длинный стол, заваленный кастрюлями и сковородками, а за столом стоял пухленький молодой человек в хипстерских очках. У него были выбритые виски и тоненькие усики, а воротник его рубашки украшал съехавший на бок галстук-бабочка. Молодой человек чем-то напоминал Шалтая-Болтая, который смог спуститься со стены, но теперь не совсем понимал, что делать дальше.
Алиса поняла, что съёмка ведётся парящей в воздухе шарообразной камерой.
Полминуты Шалтай-Болтай помешивал деревянной ложкой содержимое небольшой кастрюльки и хмуро смотрел в экран, а потом попробовал своё варево на вкус.
– Вот дерьмо! – заорал он и бросил ложку на пол. – Да ни хрена из этого не получится! Я же вам сказал, что не умею готовить! Не-у-ме-ю! Чо тут неясного?!
Алиса с удивлением узнала в кулинарном хипстере своего бывшего одногруппника по журфаку Колю Костюшкина.