Игрушка для драконов
Шрифт:
Мне не хотелось уезжать не попрощавшись. К тому же, я предчувствовала, что прежде, чем мы увидимся снова, пройдёт немало времени.
Я боялась говорить себе, что, возможно, и не вернусь. Несмотря на заверения Ингвара, что слушание пройдёт быстро и кроме судий в зале никого не будет, я знала: он придёт. И Рикарда пропустят. Возможно, не только его.
Встреча с кузенами Эдрикс пугала меня. Я ещё живо помнила все их уроки и прикосновения, оставляющие на коже ощущение липкости и стыда.
И чем больше сокращалось расстояние, тем оно становилось явственнее.
— Вы ранее никогда не путешествовали поездом? — спросила меня та самая горничная с трудно произносимым именем, а по совместительству боевой Маг, когда закрытый экипаж двинулся к ближайшей станции. — Это совсем не страшно.
Я поймала сочувственный взгляд Ингвара, сидевшего напротив. Рядом с инквизитором устроилась Клара, которая старалась вообще меня не замечать.
— Нет, я первый раз, — ответила я с лёгкой улыбкой и благодарно посмотрела на собеседницу. Она немного отвлекла меня от грустных мыслей, и я уставилась в окно, пытаясь сосредоточиться на проплывающем мимо пейзаже.
С каждым днём здесь, в северной части страны, всё больше чувствовалась осень. Она проглядывала жёлтым листом в зелённом массиве дубов и тополей, ею дышало низкое хмурое небо, словно вот-вот собиралась заплакать по ушедшему лету.
Горы остались позади, лес тоже отступил. Через час, в течение которого я изо всех сил старалась не смотреть на мужчину напротив, памятуя о цепком взгляде Клары, мы добрались до станции.
Первое, что мне запомнилось, — шум и гул, которые давили на уши. Двухэтажное каменное строение казалось живым чудовищем со множеством светящихся глаз, которые рыкало на каждого, подошедшего к входной двери.
— У них нет магических ламп, только элек-три-чес-тво. Это такой яркий свет, который не жжётся и не горит, — пропела горничная мне в ухо. — В подвале машина, которая его вырабатывает.
К счастью, внутри шум был не так слышен и не мешал разговаривать. Я присела на деревянную скамью в холле, дожидаясь, пока Ингвар уладит все формальности. Документов у меня не было. И не будет, пока суд не вынесет решение. Либо Рикарда признают виновным, и я получу свободу, либо меня как вещь вернут законному хозяину.
О таком я и думать боялась, поэтому уставилась в окно, рассматривая железную махину, именуемую поездом.
— Она быстро едет? — спросила я горничную.
— Да, к вечеру будем в столице. Инженеры усовершенствовали модель, снабдив двигатели дополнительной тягой. Говорят в одном из миров таких машин очень много, но ездят они медленнее полета Дракона.
— Надеюсь, в том мире эти машины и останутся, — неприязненно поёжилась Клара, переводя взгляд с горничной на махину за окном. — Мы уже как сороки тащим сюда всё, что увидим в прочих мирах. Каждый должен знать, где его место и подле кого, а не пытаться занять чужое.
Укол в мою сторону я пропустила, изобразив равнодушие к словам Клары и сделав вид, что не понимаю намёка. Ссориться с ней сейчас ни к чему. Поэтому я смотрела в окно и терпеливо ждала, пока вернётся дознаватель. Ингвар снова напустил на себя серьёзный вид, избегая смотреть в мою сторону, словно мы были едва знакомы.
Это наполняло моё сердце печалью и наводило на грустные размышления о дальнейшей судьбе.
К счастью, долго грустить мне не позволили обстоятельства. Все формальности были улажены, вещи перекочевали в предоставленный нам вагон, а мы расселились по отдельным купе. Горничная не отходила от меня ни на шаг:
— Может, вы позволите, чтобы я переселилась в ваше купе? И мне будет проще охранять вас, и вам веселее в дороге, — предложила девушка.
— Разве это не обязанность Клары? — спросила я, вспоминая подслушанный накануне разговор.
— Я не могу обсуждать приказы начальства, — поджав губы, ответила бывшая горничная. Лично против неё я ничего не имела, поэтому злиться на спутницу не стала.
К тому же сейчас меня обуревало любопытство: я в первый раз путешествовала по железной дороге. Единственный рельсовый путь пересекал страну с севера на юг. Папа говорил, что его содержание обходится Илиодору очень дорого, ведь для того, чтобы поезд набрал большую скорость, требовалось не только знание, но и магия. Поэтому состав использовался только для перевозки важных грузов и правительственной почты, когда сведения нельзя было доверить ни птичьей службе, ни пневмоснарядам. К тому же состав выигрывал в скорости передачи сообщений. Иногда им перевозили важных лиц государства, дипломатов или, как в моём случае, ключевых свидетелей.
Поезд, ворча и пыхтя, медленно сдвинулся с места. Смотреть в окно вскоре наскучило, потому как деревья и телеграфные столбы замелькали слишком быстро, у меня даже закружилась голова.
— Прилегли бы отдохнуть, а я тихонько посижу, — предложила охранница. — Здесь вам, по правде, ничего не угрожает. Обвиняемому не выгодно ваше внезапное исчезновение или кончина накануне слушания. Это сразу прибавит Оку десяток очков.
“Тогда моя кончина выгодна Кларе”, — подумала я, а вслух произнесла:
— Я не могу сидеть на одном месте. Тем более, не засну. Сейчас мне нужно походить, осмотреться, но без спутников.
— Понимаю, вам надо настроиться. Возьмите это, и если вам будет угрожать опасность, я сразу пойму, — кивнула Маг, и достала из кармана прозрачный шарик, сделанный из мягкого материала. Он был настолько мал, что его вполне можно было зажать в ладони. Я приняла его и посмотрела сквозь шарик на свет: он был прозрачный, словно слеза, и больше напоминал незатейливую детскую игрушку, чем сигнальный артефакт, о которых я была наслышана.
— В случае чего он громко трещит, а внутри будто идёт гроза, — разъяснила с улыбкой охранница и показала мне точно такой же, спрятанный в другом кармане. — Их лучше не держать рядом.
Я выслушала объяснения и с нетерпением приняла артефакт, только чтобы мне позволили уйти. Лишь бы не сидеть на одном месте, не думать о том, что происходит в купе Ингвара, не прокручивать в голове обрывки подслушанного разговора около двери кабинета инквизитора.
Я шла по коридору, не разбирая дороги. Мне было всё равно, куда прийти. Толстый ковёр глушил шаги и позволял мне оставаться незамеченной. В конце вагона, в крайнем пустующем купе я нашла висящую на стене карту столицы, столь подробную, что на ней с лёгкостью угадывался дом моих родителей и особняк Рикарда, в котором я провела худшие дни своей жизни.