Игрушка на снегу

— Латиносы опять с британцами грызутся, — хмыкнул Сашка Круглов, почёсывая подбородок. — Вроде бы всё уже давно поделили, ещё в пятьдесят восьмом. Нет, блин, опять…

Полковник Ким вынырнул из сфероэкрана, в котором осматривал панорамы с автоматических станций слежения, расставленных вокруг базы.

— Где, на полуострове?

— Палмерлэнд, Сергей Манжурович. Около Чарльзтауна.

Товарищ

— Откуда инфа? Недавно началось?

— Агентство «Русский Юго-запад». Новость полчаса назад пришла.

Ким пробормотал: «Сейчас узнаем», нацепил на ухо голо-проектор и убежал в спальные отсеки, быстро водя пальцами в картинке перед носом. С генштабом связывается. Смешной он, всё же, подумалось Сашке, — нет, чтобы здесь позвонить, скрытничает зачем-то. А на терминале всё равно видно, куда звонит.

Лейтенант Круглов зевнул и оглядел помещение, потом пролистал отчёты на экране, переворачивая виртуальные страницы при помощи взгляда. Всё работало исправно, как и положено в мирное время. «Поспать, что ли, пока Манжурыч убежал», — подкралась предательская мысль, но Александр решил не рисковать. Дежурство — есть дежурство, и, несмотря на либеральные порядки на базе, долг бойца-полярника превыше всего.

Он занимал самую «блатную» и простую, с точки зрения окружающих, должность на пограничной базе — системщик. В обязанности входило управление шестью техниками-киберами и контроль над исправной работой всех систем, включая освещение и отопление. В мирное время работа действительно была лёгкой — киберы сами меняли в отсеках автономные альфа-батерейки и неисправные модули, чистили помещения и переносили тяжести. Однако если случалась какая-то серьёзная неисправность, либо сами киберы ломались, особенно зимой, работать приходилось в авральном режиме. Иначе жизнь всех пятнадцати обитателей станции оказывалась под угрозой.

Скучно было. Ну-ка, что там, в отсеках.

— Сержант Артемьев, ты дурак, — сказал Круглов, включив голографическую трансляцию из аранжереии. — Он тебя всё равно переиграет. Лучше бы со мной пошпилил, или вон, китайский поучил.

— Знаю я, товарищ лейтенант, — пробормотал Павел, растерянно взглянув в камеру поверх очков. До этого он увлечённо резался в покер с кибером номер пять. — Я просто только сейчас обнаружил, что он обучен.

— Его ещё Андреич научил, в позапрошлом. Он даже блефовать умеет.

— Что там, на полуострове, товарищ лейтенант? — поинтересовался Артемьев.

Круглов пожал плечами.

— Не знаю, Пашка, но, похоже, новая заварушка. Передел территорий. Сейчас вон Манжурыч звонит куда-то в штаб.

Полковник был лёгок на помине — ворвался в аппаратную, чуть не столкнувшись в дверях с кибером номер два, плюхнулся в кресло и рявкнул по внутренней связи.

— Всем на вирт-построение!

Сашка приосанился, вырубил лишние окна и «облака», включил видео-трансляцию. Перед ним на панорамном 3Д-экране показались четырнадцать бородатых морд — весь личный и командный состав базы «Санин-3». Многие ещё только проснулись, и теперь, позёвывая, растирали щёки.

— На полуострове у нас, похоже, ожидается полный антарктический песец, — начал Ким. — И не только на полуострове. Южноамериканский Союз объявил, что вся западная часть материка вплоть до Трансатлантических должна принадлежать ему.

— Оп оно как! Вот имбицилы! — подал голос пулемётчик с труднопроизносимым именем Раджеш Бхардвадж.

— Отставить имбицилов! Ситуация серьёзная. Если не удаться решить вопрос дипломатически, то под угрозой оказывается вся Западная провинция, купольник Русгород и шесть горнодобывающих платформ. Сорок тысяч граждан Евразийской Конфедерции Антарктики! Из штаба пришло распоряжение: перейти всем приграничным базам и добывающим установкам на военное положение.

«Блин, опять инет и игрушки скажут отрубить», — огорчился Сашка.

По опыту прошлых лет он помнил, что как начиналась какая-нибудь заварушка, главкомы в Мирнополе сразу включают паранойю и перекрывают каналы.

Полковник тем временем продолжал.

— Связь только с штабами и подразделениями. Техническому отделу проверить состояние информационных систем.

— Сергей Манжурыч, но при чём здесь «Санин-3»? — проворчал майор Ван Ли. У китайца, отвечающего за атомную энергоустановку, был скверный характер. — Где мы — и где Западная провинция? Сидим тут на восьмидесятой параллели уже второй год, вокруг никого на сто километров, даже пингвинов…

Ким прервал подчинённого.

— Майор Ли! Опыт антарктических войн показывает, что после одной такой заварушки в активность приходят все шесть антарктических объединений. Битву за Южные Шетландские забыл? Восточная провинция находится в стратегически важном районе. На Советском плато, на пересечении путей… да что я рассказываю.

«Всё бубнит и бубнит, — подумал Сашка и подпёр подбородок рукой. — Скорей бы вахта кончилась, да свалить от него куда-нибудь в Новолазаревск, где баб побольше и иностранцев поменьше… А то и вообще, из Антарктики».

На дворе был март шестьдесят первого — ранняя осень, самое тёплое время года в этих краях.

Круглов родился на станции Беллинсгаузен, за пять лет до отмены Договора об Антарктике. Родители Александра погибли, когда ему было пятнадцать, при бомбёжке первого российского купольника — Беллинсбурга. Лейтенант бывал за пределами Антарктиды всего пару раз — да и то, в холодном Пунта-Аренасе. Больше «на севера» он не ездил, зато антарктические посёлки объездил все.

Когда в две тысяча тридцать девятом Договор об Антарктике был отменён, начался первый передел территорий и активная колонизация пригодных для поселения оазисов на побережье. Свободная ото льда зона к тому времени заметно увеличилась, а новые технологии позволили быстро возводить во льдах купольные автономные посёлки. В них располагались и жилые помещения, и склады, и военные базы, и промышленные центры по переработке и доставке ископаемых. В одном таком поселении могли проживать до двадцати тысяч полярников.