Игрушки для взрослых мужчин
Шрифт:
– Через полтора часа, Николай Романович. Запыхались?.. Времени еще много.
– Ага, – Скотчинский кивнул. – Я посижу у себя, а потом пойду.
– Хорошо, Николай Романович.
– А ты фиалки поливала сегодня?
– Не успела, Николай Романович, – улыбнулась Лора.
– Тогда я сам, – Скотчинский толкнул дверь и вошел в кабинет.
На подоконнике среди горшков с фиалками Николай Романович вдруг разглядел бабочку.
Он подкрался. Самая обычная капустница сидела и дремала на увядшем цветке.
– Ты дурак!..
– Я-а-а... ду-рак?.. Почему? – Николай Романович, вздрагивая, обернулся...
В кабинете звучали голоса... Они продолжали переругиваться еще с минуту и внезапно смолкли.
– Ма-ма!.. Мамочка... – набрав номер, прокричал он в телефонную трубку.
– Что, Коля?.. Не кричи, – встревоженный мамин бас из Лондона мгновенно успокоил Николая Романовича.
Она с ним всегда говорила басом, как протодьякон, зная, что только он и успокаивает сына.
– Голоса, мама, голоса, – тихо повторил он. – Со мной говорило дерево, а теперь бабочка!..
– У тебя неприятности?.. – тихо пробасила мама. – Мне приехать?.. Как там Инна?
– Все хорошо, я просто устал, – перевел дыхание Скотчинский. – Не надо, мамочка, не приезжай!..
– А Инна не беременна?.. – и мама вдруг замолчала, словно на линии прервалась связь.
И он испугался.
– Нет, мамочка, она ни разу не беременна!.. Она куда-то уехала и не сказала куда, – всхлипнул Николай Романович. – Я жду... жду, как дурак, даже в милицию заявил.
– Ну ничего, Коля, бывает, – мама едва слышно вздохнула. – Вернется. Я тоже от твоего отца уходила как-то... Раза полтора.
– А может быть, я вернусь в Лондон? – вдруг произнес Николай Романович. – Я ненавижу, мама, я ненавижу Москву... Здесь улицы пахнут гнилью, мама!..
– Хорошо, – Полина Давыдовна вздохнула, – только ничего пока не продавай, Коля, ни квартиру, ни бизнес. Слышишь, Коля?.. Оставляй все как есть и приезжай, остановишься в пригороде, я отцу пока ничего не скажу, а потом съедут жильцы из нашей квартиры в Вестминстере, и ты поселишься там.
– Я еще позвоню, – Николай Романович промокнул слезы ладонью и из лейки, которую выудил из-под стола, стал поливать фиалки... Капустница, взлетев, стала биться в закрытую форточку, и Николай Романович мстительно прихлопнул ее и долго растирал в пальцах.
За окном начинался серый осенний дождик, день обещал быть мокрым и холодным.
Оранжевая бестия
Всю ночь за окном шумел дождь, а утром Валю разбудил Лобзик.
На часах было всего лишь пять утра и вполне еще можно было успеть позавтракать до работы. Поставив чайник, Валя побежала умываться, котенок, заглядывая ей в глаза, бежал впереди, и Валя дважды чуть не наступила на него.
Потом она торопливо пила чай с молоком и поглядывала в окно. Начинался ее обычный длинный рабочий день.
Убрав свои участки, они стояли еще какое-то время. Две девушки с метлами.
– И ты поверила, что он бросит пить и хочет воспитывать сына?.. – возмущалась Гульшат.
– А что мне оставалось? – Валя вздохнула. – Не пускать его? Он же приехал и ждал меня на улице. По адресу моему приехал...
– Так и не вернулся, исчез с деньгами? – Гульшат изо всей силы пристукнула метлой.
Валя кивнула.
– Не все пропил еще, значит, – и Гульшат в сердцах поддела метлой консервную банку. – Что для Москвы двадцать тысяч?..
Мимо медленно проехал серебристый «Мерседес»-купе.
– Осторожней!..
– Слушай, чего это они на нас вылупились? – пробормотала Гульшат. – Не к тебе, а?..
Из «Мерседеса» тем временем вылезла дряхлая бабка в оранжевом брючном костюме и, поправив съехавший набок парик, зашагала к ближнему подъезду, смешно припадая на каждую из ног поочередно... На руках престарелой модницы сверкало не меньше шести бриллиантовых перстней.
Гульшат, выронив метлу, побледнела.
– Упсс-с-сс... Ты погляди-ка, а?.. – подняв метлу, фыркнула она. – Как елка новогодняя, а самой-то лет девяносто!..
Дверь ближнего к ним подъезда, в которую зашла престарелая модница, оглушительно хлопнула. А они, взглянув друг на друга, невесело рассмеялись.
– Ну и бабка! А этот не приезжал больше, а? – Гуля закашлялась от смеха. – Твой-то?
– Кто мой?..
– Ну, на джипе?.. Твоя сказочная любовь, – Гуля выдохнула.
– Смеешься, – Валя вздохнула. – Его нет в Москве. Может, и не приедет больше никогда. Очень я ему нужна!..
– Нужна, раз приезжал!.. Да, ему плевка не стоит помочь тебе, – Гуля нахмурилась. – С той же работой, да и с жильем. У него деньги из ушей торчат, это ж видно!
Валя пожала плечами.
– Ну почему он должен помогать мне? Почему?.. А если мужа моего непутевого увидит, так вообще больше не появится тут никогда...
– Ну он же запал на тебя, – неуверенно предположила Гуля.
– Как на меня можно запасть, а?.. – Валя улыбнулась и притопнула. – У него семья есть – жена, дочка и тесть, которого по телевизору показывают! Полный набор.
– Да ну, не парься, сколько жен, которых называют женами, которые женами не являются, – постучав по решетке заборчика метлой, поморщилась Гуля. – И на своего дурака в милицию заявление напиши, чтоб воровать больше не смел. Гнилой мужик, Валька, чего у него в башке, если он у тебя деньги последние украл?
– Я разведусь, – Валя вздохнула. – Чтобы человек не мог ранить – нужно, чтобы он ничего не значил. Никто он нам с Антошкой... Пустота.
Мятое утреннее холодное солнце висело сбоку от них.
– Глебкова, хорошо метешь, – подмигнул из машины начальник ЖЭУ.
– А я плохо? – хмуро поинтересовалась Гульшат.
– И ты хорошо, – кивнул начальник. – Метите, девчата, подметайте – премию выпишу!
Они переглянулись.
– Ты куда сейчас?
– В холодильнике уберусь по-быстрому и сразу в больницу, – Валя мрачно разглядывала свои битые кроссовки. – Сегодня, может быть, узнаю, какого числа операцию сделают... Все анализы еще позавчера взяли, сказали, чтобы подошла к заведующей отделения после двенадцати дня.