Игры Боэтии
Шрифт:
Человеческие голоса отдалились, становясь все глуше. Запахи рудных жил, холодной пыли и двемерских механизмов, напротив, усилились. Туманная желтая ленточка, слабо извиваясь, подрагивала в стоячем воздухе.
«Здесь», — Незаметный открыл глаза. Сморгнул, приноравливаясь к тусклому свету. Он забрел в дальние, малообитаемые ответвления двемерских лабиринтов. Мерно постукивала вот уже столетия работавшая вхолостую машина, вращая широкое, уходящее в пол колесо. Меднооранжево мерцали заточенные в обманчиво хрупкие стеклянные чаши огоньки. Громоздилась уцелевшая мебель, покрытая толстым слоем пыли. Добыча затаилась где-то поблизости. Ящер медленно повернул голову влево-вправо, языком ощупывая воздух. Звонко стукнув,
— Будет лучше, если ты сама выйдешь, — предложил аргонианин. – Незаметный знает, ты побывала в Зале Созерцания. Ты приняла какое-то зелье, Призрачную Тень или Лунную Душу, поэтому тебя никто не заметил. Быстро сделала свое дело, удрала и спряталась. Учла все, кроме одного: тебе никогда не отделаться от звериной вони. Человек или эльф не нашли бы тебя. Николетта и Клинки ничего бы не заподозрили. Отличная работа, Бдящая.
— Как приятно встретить того, кто способен оценить тебя по достоинству, — голос Р'Нат исходил из-за старого, в прорехах и плесени, гобелена на стене, но рыжая хаджитка возникла совсем в другом углу, словно бы неспешно соткавшись из угловатых теней. – Выследил, молодец. Ты же понимаешь, чешуйчатый – ничего личного. Каждый из нас когда-то встал под руку того, кому он будет служить. Ты пошел за Клинками, я предпочла быть поближе к трону.
— Ты говорила с Устенгревом, — прошипел Незаметный.
— Ага, — не стала отрицать Р'Нат. – Поболтала по-дружески. Может статься, мои друзья вскорости забегут потолковать с твоими друзьями. Вот будет здорово, правда? – Желтые глаза хаджитки весело блеснули в полумраке. – Довольно вы тут отсиживались. Пора вам явиться на белый свет… ну, и ответить за все совершенное, само собой, это уж неизбежно. Может, заодно вы ответите и за то, чего не делали, но меня это не касается. Просто работа, — она наискось отмахнула хвостом.
Несколько ударов сердца Незаметный колебался перед выбором. Изловить кошку, скрутить и приволочь к Николетте, пусть как следует порасспросит блохастую лазутчицу? Подпалит ей шерсть под хвостом и внимательно прислушается к каждому выкрикнутому хаджиткой слову. Или главное – вернуться и упредить Николетту? Если вскорости грядет нападение сверху, они еще успеют организовать оборону. Замкнут неодолимые двемерские врата, наводнят Черный Предел разъяренными фалмерами, укроются в башнях – и пусть враги ломают зубы в тщетных попытках прорваться внутрь…
— Ку-уда это ты, зеленый-и-чешуйчатый? – хаджитка сжалась и вдруг прыгнула вперед, словно распрямившаяся пружина катапульты. Пролетев по воздуху, растопыренными когтями впилась в загривок ящера, стремясь опрокинуть его на спину. Когти мерзко скрежетнули по мелким чешуйкам, Незаметный шарахнулся к ближайшей уцелевшей колонне в попытке расплющить оседлавшую его хаджитку об стену. Угадав маневр противника, Р'Нат спрыгнула на пол, перекатившись и яростно зашипев. Ее хвост хлестал из стороны в сторону, прижатые к черепу уши почти исчезли во вздыбленной рыжей шерсти. Она закружила вокруг старавшегося держать ее поле зрения ящера, выгадывая миг для нападения – позабыв о том, что в случае необходимости кажущиеся такими неповоротливыми аргониане способы двигаться очень и очень шустро. Выпад, укус сомкнувшихся челюстей – и Р'Нат взвыла, тряся прокушенной левой лапой.
Они сражались, катаясь по полу чешуйчато-мохнатым клубком, с хрустом круша рассыпающуюся от древности мебель. Ловкость и хитрость против упорства и стойкости. Зверь против зверя. Р'Нат быстро осознала, что в ближнем бою здорово уступает ящеру с его сильными лапами и короткими, плоскими когтями, которыми с равной легкостью можно рыть густую, вязкую почву Чернотопья и рвать в клочья чужую плоть. Одна рука плохо слушалась хаджитку, Незаметный стремился задушить ее, и перед глазами Р'Нат мельтешила круговерть черных и багровых пятен. Извернувшись все телом и вложив все оставшиеся силы в удар, хаджитка полоснула ящера под нижней челюстью, где толстая кожа собиралась в мягкие, отвислые складки. На руку ей брызнуло горячим и липким, сводящим металлическим запахом с ума, и она ударила снова. Еще и еще, пока грузная холодная туша не обмякла. Р'Нат на четвереньках отползла в сторону, судорожно шаря руками вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого, скажем, отломавшейся ножки древнего кресла.
Ящер сипло булькал. Жизнь покидала его с каждой каплей убегающей в пыль крови. Р'Нат сидела и ждала, с трудом переводя дыхание. Аргониане живучие. Они способны надолго задерживать дыхание и оправляться от самых тяжелых ранений. Надо убедиться. Всегда надо удостовериться. И как быть с трупом? Бросить здесь, положившись на то, что сюда редко кто забредает? Если все пойдет, как задумано, Николетте и прочим будет уже не до таинственного исчезновения Незаметного. И он такой тяжелый… Но ее всегда учили – надо заметать следы. Всегда надо заметить следы. Она пренебрегла этим правилом, и вот что получилось.
Выругавшись сквозь зубы, Р'Нат несколько раз обошла труп аргонианина, прикидывая, как половчее сдвинуть его с места. Ухватилась за чешуйчатый хвост и скользкую заднюю лапу и, поднатужившись, поволокла к выходу из пыльных, темных покоев. Где-то поблизости она видела медленно струящуюся в каменном русле огненную речку. Если столкнуть ящера в лавовый поток, в скором времени от его трупа ровным счетом ничего не останется. Маленькая предусмотрительность на тот случай, если все пойдет не так. Незаметный ушел куда-то в глубины пещер и сгинул, да. Именно так все и было. Может, на него фалмеры напали. Или он оступился, упал в подземный поток и его уволокло к корням гор, откуда нет возврата. Она не при чем. Она ничего не знает и ничего не видела. Р'Нат просто маленькая одинокая хаджитка в беде, которой так необходимы друзья.
Наверное, миновало несколько дней – здесь, в двемерских подземельях, Тони утратил представление о том, сколько времени прошло и что сейчас на поверхности, полночь или полдень. Он ел. Спал, не видя снов и тихо радуясь этому. Несколько раз они с Рингиллом занимались любовью – просто потому, что захотелось. Было странно – и хорошо. Полузабытое, удивительное ощущение покоя и удовольствия.
Умом Тони понимал, что передышка не может длиться долго. Им удалось выйти из игры, но они не могут вечно отсиживаться в Черном Пределе. Необходимо принять какое-то решение. Понять, куда двигаться дальше и что вообще делать. Клинки горели желанием прикончить даэдру. Альтмер жил надеждой на осуществление мести людям. Лишь один Тони не хотел никому мстить, но его мнения никто не спрашивал. Достаточно было и того, что в его присутствии оживала спящая Роза, загадочный каменный цветок. Стало быть, какой бы блистательный и самоубийственный план не родился в умах Николетты и Незаметного, бывшего охотника за сокровищами поволокут следом. За компанию. Пропадать – так всем вместе. Безжалостные люди, ровным счетом никому из них дела до того, что он совсем не хочет пропадать!..
Мысли текли лениво и неторопливо. Они ведь не собираются бросать вызов судьбе прямо сейчас? В подземельях тихо и мирно, даже альтмер с орком заключили нечто вроде негласного перемирия. Халаг раздобыл где-то доску для игры в двемерский шатуранж, и теперь они пытались жестоко расправиться друг с другом, перемещая по клеткам резные фигурки. Рингилл растолковал Тони правила игры, но охотник за сокровищами ничего не понял, за исключением того, что в шатуранже из любого правила существуют исключения, и эти исключения также составляют некий свод правил. Но гро-Харру и Падшей Звезде игра вроде бы нравилась.