Игры богов
Шрифт:
— Ты знаешь, я к этому ещё не готов, к такому разговору надо готовиться. Тебя, например, вербовал бог. Я не знаю, получилось бы у меня. Сначала надо ознакомиться с их культурой, с их мироощущением, с их повседневной жизнью.
Олег нахохлился.
Бакренёв опять тонко улыбнулся, пригубил вино:
— Мне Раджа говорил, что ты общался с Лао Цзы.
— И что они, эти боги, всё тебе про меня рассказывают? Мы возмущены!
— Значит, общался. По-моему, не только общался, но даже ему кое-что подсказывал, не правда ли? А насчёт того, что боги всё про тебя рассказывали, нет, они сами про тебя далеко не всё знают. Например, им совершенно не известно, что ты вместе с Атиллой грабил Рим.
У
Адмирал с восторгом рассмеялся:
— Я так и понял, что в ГУЛАГе у тебя и в области психологии были хорошие учителя. А насчет Атиллы всё очень просто. Я видел, как Синеус менял перстень удивительной красоты на пять, как их, ещё не до конца выучил ваш лексикон, торговых кораблей с пшеницей. А этот перстень Клеопатра подарила Цезарю, он считался в моё, естественно, время безвозвратно утерянным. Я видел кубок, который, по легендам, принадлежал Ахиллу, да и много другого, явно взятого в Риме. А пропало всё это после нашествия Атиллы, — он задумчиво пригубил вино.
— Божий Бич просто так не подарил бы, грабить ты не стал бы, по могилам явно не шастал, а то, что тебе не одна сотня лет, я и сам догадался. Отсюда вывод — вместе грабили. Я даже не удивлюсь, если ты мне скажешь, что ты был у него направляющей и, скорей всего, частично руководящей силой.
— Ну что я могу сказать? Я по-простому, по-нашему, по-волховскому восхищён! Не зря ты столько лет занимался разведкой. Всё, давай спать, потом договорим. Да, пока не забыл, среди твоих спецов есть сведущие в химии?
— Конечно, есть. У меня один бывший нелегал, он работал в лучшей лаборатории Селиконовой долины.
— Хорошо. Завтра я тебе продиктую список химикатов. Попробую сделать дамасскую сталь или булатную. Но это в моё следующее появление в нашей будущей крепости. Всё, давай спать, у меня уже глаза закрываются.
А как только земля под весенним солнцем потихоньку начала оттаивать, на «Чёрный орёл» загрузили припасы, тяжёлой поступью поднялась дружина и гордый драккар помчался в неизвестность.
Он был поистине великолепен: на штевнях были укреплены отлитые из чистого золота львы, на верхушках мачт — позолоченные птицы, которые, поворачиваясь, указывали направление ветра, на носу корабля извергал дым многоцветный резной дракон, на корме — его чешуйчатый хвост. Древесину для него начали подбирать ещё за год до появления Олега, чтобы направление волокон точно соответствовало движению ладьи. Шпангоуты были вырезаны из свилеватой древесины, бортовые доски были вырублены из цельного дерева вдоль его длины, на случай шторма все три мачты были съёмными, сделанными из корабельной сосны, диаметром от 30 до 50 сантиметров. Массивный киль, сделанный из цельного куска морёного дуба, три паруса из шерсти, обшитые китайским шёлком, а руль, руль был просто чудо! На всех военных кораблях викингов рулем служило весло 30–50 метров, а здесь — Синеус вызвал из Новогорода лучших мастеров во главе со старым, опытным мастером Славомиром, чтобы они по древним чертежам сделали рулевое колесо. И у них получилось! Но всё равно подстраховались, рулевое весло оставили. Длина «Чёрного орла» была 60 метров, вдоль бортов стояло 64 рума, лавок для гребцов. Такого корабля ещё никто не видел в северных морях! Носовая и кормовая часть были застелены досками, центр — для дружины, чтобы на ночь натянуть шатёр. Олег на скорую руку сделал компас, его почему-то назвали солнечным камнем. И совсем непонятно, к какому классу корабль можно было отнести: аски, карфи или, вообще, фрегат. Они втроём, Олег, Славомир и адмирал, облазили корабль снизу доверху.
Славомир объяснял, как он крепил рулевое колесо, как пришлось менять крепление мачт. Они, мол,
— Сколько человек и сколько времени строили этот корабль? — нетерпеливо спросил Олег.
— Ежели не считать время на просушку и вообще на заготовку, то десять недель, бригада — двадцать три человека, — Славомир гордо вздёрнул бороду.
— А второй, то есть по другим чертежам?
Мастер задумался:
— Я ещё не до конца разобрался в тех чертежах. Он сложнее, но я думаю, недель за двадцать сделаем. Однако, князь, там команду надо будет долго обучать, работа с парусами сложная.
— Двадцать — это очень много. Пятнадцать, а адмирал начнет обучать команду завтра.
Леонид дёрнул щекой, ох, не зря Олег выспрашивал у него про опыт хождения под парусами. Но по привычке, сохранившейся со сталинских времен, отдал честь и кивнул головой.
СКАЗАНИЯ О ЗМЕЕ
Драконья голова на носу пожирала туман и белые гребни волн. Казалось, что она живая, так яростно сражалась с непогодой, разрывая туман своими огненными глазами. Сыпало с небес чем-то непонятным; дождь, упругие комья снега, размером с детский кулак, а потом стало ещё хуже — ударил град, да такой, что Олег видел последний раз лет десять тому назад.
Он не видел уже ничего, кроме спины кормчего прямо перед собой. Олег мгновенно промок, град и ветер полосовал тело, как семихвостной плетью. Снег забивал рот, стремился влезть в уши, снежно-водяная каша хватала вёсла, упругий, порывистый ветер выворачивал лопасти, стремился вырвать их из рук.
«Дурная работа, — подумал Олег. — А ещё болтают, что это истинно мужская, без поблажек. Да какие там поблажки, тут либо выплывешь, либо потонешь…» Вёсла быстро тяжелели, то ли из-за липкого снега, то ли это просто казалось. Рукам, не защищённым рукавицами, приходилось хуже всего, они разбухали и наливались свинцовой тяжестью.
Буря усиливалась с каждым мгновением. Тучи, нависавшие над морем, опускались всё ниже и ниже, водяные холмы превратились в горы, разделённые провалами тёмных пропастей; северный ветер ярился и швырял в лицо солёные брызги, играл кораблем, словно щепкой, попавшей в гибельный водоворот. Метель всё усиливалась, и была она не слабее, чем в студёную, пропахшую штормами и ураганами зиму, а ведь это весна… Резко похолодало, ноги скользили по обледеневшим доскам, и два десятка викингов, ещё остававшихся на палубе, начали крепить мачты, снимать паруса, да не успели. Одна мачта с шумом рухнула. Без команды викинги обрубили оставшиеся мачты, чтобы хоть что-то сохранилось, и сразу стали их крепить на палубе… Кормщик Олав, по прозвищу Моржовый клык, привязался к носовому украшению, гордой голове дракона с разинутой пастью. У кормщика было на редкость острое зрение, и сейчас он, как раньше Олег, пытался разглядеть просвет в тучах.
Видга, помощник кормчего, поднялся к рулевому веслу и обхватил его обеими руками, еле слышным сквозь рев ветра голосом позвал на помощь викингов. Подскочили четверо. Но морские демоны были сильнее, чем пять человек; весло по-прежнему прыгало, вырывалось из скрюченных пальцев, норовило сбросить викингов за борт.
Внезапный гнев охватил Олега; холодное бешенство, ярость, злоба на это мятущееся темно-грозное море, уже пожравшее двоих викингов и трёх варягов. Оно стремилось к большему — сожрать, корабль и весь экипаж. Но жизни всех этих людей, всех варягов и викингов принадлежали только ему, Олегу! Ведь это к нему добровольно пришли лучшие дружинники — варяги из Киева, самые лучшие мореходы — викинги, лучшие из всех живущих, самых опытных и отважных со всей Северной земли. А теперь, похоже, они все обречены…