Игры для мужчин среднего возраста
Шрифт:
А почему — классно? Потому что «любимых близких» я в формулу уже вставил. Теперь надо придумать словцо для него.
Вот уж для него «любимый» точно не подойдет. «Любимый» — это уж еще раз извините. Это — к другим ребятам. В штанах в обтяжку.
Но — не чужой. После всех проистекших событий — точно не чужой.
Идет, улыбается, блестит своими ехидными очками — наверняка что-нибудь припас. Вот ведь гад.
О, нашел слово!
Он наш большой гад.
Причем ключевое в определении — наш. Это как американцы
— Садись, друг, — радушно пригласил я его на пустовавшее рядом место. И, не удержавшись, добавил: — Если влезешь.
И я уже знаю, что он скажет. Я тоже научился угадывать его мысли. Что-нибудь про козу.
А ведь действительно было смешно, черт возьми.
Так что садись рядом, старина.
А до Москвы осталось лететь 7 часов 52 минуты.
Эпилог от Самурая
Деньги я начал тратить сразу, но — по делу. Купил на авторынке во Владике четырехлетний зеленый «Сузуки Самурай». Он мне понадобится для работы и чтоб с остатком денег добраться домой.
Остальные я распихал по банкам и фондам в соответствии с указаниями Береславского.
Обижался он, кстати, совсем недолго, хотя все наши с Доком хитрости просек мгновенно. И действительно здорово помог мне в финансовых вопросах.
Некоторую неловкость я, конечно, перед ним испытывал — не каждый же день отнимаю у друзей миллионы. Но уверенность в том, что они мне нужнее, меня не покидала. Несмотря на все наши разговоры о судьбах народов.
И что-то мне подсказывает, что я сумею изменить отдельно взятую судьбу маленького народа.
Он уже даже, может, чуть-чуть увеличил свою численность.
На этой мысли я не выдерживаю, обнимаю Татьяну Валериановну — благо японцы давно не выпускают ручные коробки передач и вторая рука у водителя лишняя — и целую ее в щеку. Она поворачивается ко мне, и теперь получается — в губы. Прямо в мягкие, алые, ласковые, нежные губы.
Но поцелуй длится недолго.
— Руль держи, маньяк! — указывает мне моя жена.
Да, она права. Руль надо держать твердо. Вполне возможно, что я в данный момент отвечаю уже за три жизни.
Меня вдруг захлестывает лихая счастливая волна. Я берусь за руль двумя руками, поддаю газа и жму на сигнал. И несемся мы по пустынной хабаровской трассе прямиком — я твердо в это верю — к нашему счастью.
Эпилог от жизни
Спустя два года
Времени после поездки уже прошло изрядно, однако льющаяся лента дороги по-прежнему часто снится Ефиму, и, просыпаясь в своей благоустроенной московской квартире, он всякий раз расстраивается.
Рекламное агентство «Беор» не только не развалилось, но даже увеличилось и окрепло. Хотя все же, пожалуй, не столько из-за бизнес-рвения Береславского, сколько вопреки ему.
Постоянно ходят разговоры о втором пробеге по тому же маршруту, но все как-то не складывается.
Да и с экипажами не все гладко. Например, два парня из второй машины — друзья и бизнес-партнеры одновременно — вдруг рассорились и совершенно разошлись. Это не редкость в делах, где крутятся большие деньги. Но почему-то сильно — и лично — расстроило Береславского. Может, потому, что эти парни тоже были частью его пробега?
Проблем ни с криминалом, ни с правоохранительными органами по возвращении не возникло. Наверное, некоторые персонажи и в самом деле никого не интересовали вне профессиональных отношений. А тем более после жизни.
Самурай многого достиг в реализации своих планов. Его артель работает. Территория официально застолблена.
Но и разочарований не меньше. Отдельные представители осчастливливаемого — во, какое слово подобралось! — им родного народа вовсе не хотят осчастливливаться.
А хотят они водки.
И денег, чтобы покупать эту самую водку.
И идут из-за денег на многое, если не на все. Браконьерство в родной реке и мелкое воровство в родной артели — не самые неприятные из случавшихся за эти пару лет инцидентов.
А даже те, кто не пьет, далеко не все мечтают о работе в поте лица своего — тут Береславский в свое время попал в точку, Самурай постоянно вспоминает его рассказ о детдомовской девочке, не захотевшей взрослеть.
Но на то он и Самурай, чтобы не сдаваться. Да и нельзя ему проигрывать, пусть даже по-самурайски. Какое тут, на хрен, харакири, когда его пацанчик, первенец Серенька, уже почти бегает, хоть и придерживаясь лапкой за мамину юбку. А упомянутая мамина юбка оттянута вновь округлившимся животом — Шаман говорит, что в нем — девочка.
Вот с Татьяной Валериановной как раз никаких проблем. Даже удивительно.
Она и думать не хочет, чтобы возвращаться в грязный и душный город. Ей показалось гораздо более простым перенести на природу те городские радости, отсутствие которых максимально тяготило: например, теплый ватерклозет, горячий душ, газовую плиту. Это, кстати, не отняло у Самурая много сил и денег.
В театр и музеи они катаются в Хабаровск — всего-то пять часов езды на неистребимом четырехколесном тезке Самурая. Но ездят нечасто — своего, домашнего, театра вполне хватает.
Кстати, Татьяна пристрастилась — и отлично выучилась — к охоте и рыбалке. Учителем выступает, понятное дело, Шаман. И если так дальше пойдет, то новая ученица скоро обгонит по знаниям Самурая.
Что касается Шамана, то у него все отлично. Возраста фактически не добавилось, ибо непонятно, к чему добавлять. Самурая поддерживает во всем, как морально, так и физически — были желающие из местных «разобраться» с его любимцем.
Самурай, конечно, и сам способен постоять за себя, но Шаману даже делать ничего не надо, достаточно внимательно посмотреть или в крайнем случае тихо что-то сказать злопыхателю.