Игры для мужчин среднего возраста
Шрифт:
… — сказал профессор, упомянув что-то похожее на название северного пушного зверя.
— Так прыгай за ним, — сказал ему напрягшийся Самурай.
— К медузам? — усмехнулся Береславский.
— Я наврал про медуз, — сказал Самурай. — Нет здесь медуз.
— Зато километр до дна.
— Нет здесь километра до дна, — гнул свое маленький, но жесткий оппонент. — Ты же все понял. Здесь мель. Специально встали. Прыгай.
— Вода холодная, — совершенно спокойно сказал Ефим, который действительно уже все понял. — Сам прыгай.
— Вода
Он «свечкой», без брызг, ушел в воду и долго не появлялся на поверхности. Пожалуй, слишком долго: Док уже собирался прыгать следом, и даже Береславский начал раздеваться.
Но спасать никого не пришлось. Вода закружилась над головой выныривающего пловца, и полузадохнувшийся Самурай пробкой выскочил наверх. Однако на катер не полез, а, глотнув побольше воздуха, нырнул снова.
На поверхность во второй раз он вынырнул гораздо быстрее. Одной рукой зацепился за свешенный с борта катера канат. Во второй руке он держал утопленный Ефимов кейс.
Впрочем, уже не Ефимов.
Береславский, убедившись, что спасатель баксов жив и здоров, развернулся и молча пошел в салон.
Там вповалку прямо на полу дрыхли пробежные парни, благородно уступив диванчики девчонкам. Свободными были лишь места, до этого занятые спавшим Береславским.
Ефим сел на свое же место и стал смотреть в маленький иллюминатор.
За стеклом было все то же море, только с видом не на берег, а на далекий горизонт, до которого, впрочем, тоже было еще немало островов.
А еще — картинка хоть и неспешно, но начала двигаться — катер дал ход, направляясь к домашнему очагу.
Никакого отчаяния Береславский не испытывал. И это его однозначно порадовало. Оказывается, обратный путь из миллионеров в просто обеспеченные граждане не столь уж и тернист. Во всяком случае, желания повеситься или утопиться не возникало.
Удручало только одно: механизм отъема заработанных им денег.
Ефим даже был готов признать его относительную честность: ему же дали попытку достать сокровище. Как только Самурай сказал, что наврал про медуз, Береславский уже все сам понял про мель. Деньги ж не собирались топить. Их собирались перераспределить.
И вот это было обидно. Потому что это были друзья. Проверенные.
Это было настолько обидно, что Ефим даже не стал нырять за баксами. Кстати, если б нырнул, заговорщиков ожидало бы большое разочарование. В воде Береславский ощущал себя, может, не настолько уверенно, как Самурай, но достаточно уверенно, чтобы с трехметровой глубины вытащить водонепроницаемый кейс.
— Ефим, выйди к нам. — В салон заглянул с виноватым лицом Док.
— А у меня больше денег нет, — не удержавшись, съязвил Береславский.
— Ладно, Ефим, выходи, — ныл Док.
Ефим вздохнул и потопал к выходу.
— Ну, чего вам еще? — спросил он, выйдя на белый свет.
— Обиделся? — спросил Самурай.
— Есть
Док виновато молчал.
— Они мне действительно нужны, Ефим, — сказал Самурай.
— Ну конечно, — усмехнулся Береславский. — Ведь ты принесешь счастье своему народу.
— Я попытаюсь сделать так, чтобы мой народ не вымер, — мягко поправил его собеседник. Даже в одних мокрых плавках он был вполне убедителен. Запросто мог сойти за какого-нибудь азиатского премьер-министра на отдыхе. У них же возраст не разберешь.
— Ну да, — согласился Ефим. — Еще пару грабежей — и народ будет обеспечен надолго.
— Извини меня, Ефим, — тихо попросил Самурай. — Пожалуйста. Мне действительно нужнее. Ты же не полез в воду.
— Я медуз боялся, — оправдался Береславский.
— Нет, — гнул свое будущий вождь. — Ты медуз не боялся. И воды тоже. Ты обиду свою продемонстрировал. А был бы тебе миллион по-настоящему нужен — в свинец бы расплавленный полез.
— Да черт с вами, жулики, — вдруг улыбнулся профессор.
Внезапно эта ситуация показалась ему забавной. А кроме того, он точно знал, что не следует гневить бога — в Тихий океан действительно упало не последнее. Ефим вспомнил про заначку, оставшуюся в гостиничном номере, и лишний раз порадовался своей прозорливости — ведь была мысль и эти деньги уложить в кейс.
А значит, он по-прежнему удачливый и состоятельный человек. Просто чуть менее состоятельный, чем двадцать минут назад.
Но все равно съездить в автопробег и вернуться с без малого тридцатью тысячами долларов — это круто. Будет чем удивить компаньона.
— Ладно, забыли, — сказал он, протягивая друзьям ладонь.
— Не забыли, а отложили на время, — мягко сказал Самурай. — Считаем это займом. Если у меня все получится, верну с процентами.
— Мне с процентами нельзя, — замотал головой Береславский. — Религия не позволяет.
— Хорошо. Учтем только инфляцию, — серьезно принял возражение собеседник.
Больше они на эту тему не говорили. А чего говорить, если инцидент исчерпан? Подумаешь, полтора лимона.
К знакомой пристани подошли уже к вечеру. Солнце еще светило, но день быстро шел к концу. Они поднялись по дорожке к площадке, на которой оставили свои «Нивы».
— Ну что, ребята, прощаемся до следующего раза? — спросил Александр Веденьевич. Сойдя на твердую землю, он уже пару раз успел приложиться к фляжке, — в море до этого ни-ни, — и потому находился в добродушно-расслабленном состоянии.
— А я вам валун обещал убрать, — вдруг вспомнил Ефим.
— Да как же ты, мил-человек, валун уберешь? — удивился старик. — Ты ж его еще не видел. В нем, может, три тонны.
— Рычагом его не взять, — согласился Самурай.
— Я его мозгом возьму, — пообещал Береславский, для убедительности довольно громко постучав себе по лбу. — Только пусть наши подальше отъедут.