Игры для мужчин среднего возраста
Шрифт:
Разве есть разница — с точки зрения методологического подхода — между одним днем, двумя неделями и вечностью?
Однако когда понимаешь, что у тебя и дня не осталось, тут уж никакого веселья.
Впрочем, варианты типа самоповешения тоже в планы Ефима Аркадьевича никак не входили. Он предпочитал побарахтаться.
Береславский вздохнул, быстро оделся и, уже не оглядываясь на океанские виды — и даже не позавтракав! — пошел навстречу проблемам.
Владивосток встретил его влажным теплом, шумом, кривыми улочками с разбитой проезжей частью и тотальной
Не будь ситуация столь напряженной, он бы с удовольствием поразглядывал незнакомые иномарки: японцы строят для себя совсем не то, что на экспорт. Но сейчас другие мысли занимали его удрученное сознание.
Пунктом номер один в попытке отбиться от хозяев героина было посещение старого хорошего знакомого, Валеры Цибина, владельца небольшой цифровой типографии.
Скорее даже принт-шопа: здесь делали все, от маленьких тиражей визиток и листовок до значков, брелоков и именных футболок.
Они знали друг друга много лет. А этой весной Ефим лично помог Цибину приобрести бэушное оборудование — на новое тот пока денег не накопил. Зато по весьма сходным ценам, тоже у приятеля, только московского, который покупал как раз «новье» и торопился скорее сбыть старое.
В Ефимовом плане боевых действий то, что оборудование было старым, играло немаловажную роль.
А вот и хозяин. Уважительно — на пороге — пожал руку, провел в крошечный, недорого, но аккуратно отделанный кабинетик, предложил дорогого китайского чая — он и в Москве всех им угощал, большой любитель. Береславский не отказался, в его тонкую фарфоровую чашку бросили увесистый зеленый шарик. Прошло некоторое время и… комочек раскрылся, обнажив желто-красное нутро цветка.
— Такое в магазине не купишь, — гордо объяснял Цибин.
— А я вроде видел в Москве, — удивился Ефим.
— Похоже, но только внешне, — снисходительно объяснил хозяин. — «Жигули» ведь тоже похожи на автомобиль? — хитро сощурясь, спросил он у московского гостя.
— Похожи, — не стал спорить Береславский. Он еще не успел забыть того времени, когда для него — владельца одиннадцатилетнего «ушастого» «Запорожца» — новые «Жигули» были не просто автомобилем, а Автомобилем Мечты.
После китайских церемоний — шарик вежливости хозяина катился по коридору благочестия его гостя — перешли к делу.
— Мне тут доллары надо напечатать, — сообщил Ефим Цибину.
— Во как! — оценил широту замысла владелец принт-шопа. — И много?
— Миллион триста. Сотенными.
— Лет на пятнадцать, — подумав, предположил Цибин.
— Не-а, — несерьезно ответил профессор, отпивая глоток и впрямь ароматного чая. — Они не должны быть сильно похожи. Никакой микропечати, никаких вшитых лент и магнитных чернил. На обычной бумаге к тому же. Ничем не рискуешь. Хочешь — напиши на каждой «фальшивка». Только не особо крупно и зеленым цветом. Я дарить в полиэтиленовом мешке буду. Особо не
— Может, лучше на чем-нибудь поновее? — усомнился Цибин. — Все понатуральнее будет.
— А мне не надо натуральнее, — улыбнулся Ефим. А про себя подумал, что в новых копирах в чипах «зашит» запрет на копирование основных мировых валют. Встать может машинка. А в старых — нет.
Вслух же добавил:
— Да, их еще надо порезать и в пачки собрать. На резинках.
Цибин ненадолго задумался.
— Тут одной печати часа на три, — наконец принял решение хозяин. — Плюс рубка. Плюс пересчет и обвязка.
— Я тебя не тороплю, — сказал Береславский. — А вот образцы, — сказал он, выкладывая заранее приготовленные десять сотенных зеленых купюр.
— Их потом возвращать не надо? — ухмыльнулся Цибин.
— Как раз надо, — не принял юмора профессор. — Не надо — вот эти, — и он выложил еще конверт. — Здесь две тысячи.
— Ладно, сделаю, — встал с места хозяин. Работенка ему предстояла непростая с учетом некоторой отсталости его агрегата. И заняться он ею хотел самолично — по крайней мере два его сотрудника вышли из помещения вместе с Береславским, а на стеклянной входной двери повисла табличка «Закрыто».
Зачем заезжему профессору понадобилась такая куча фальшивок, Цибин спрашивать не стал — лишние знания и в самом деле лишь умножают печали.
«Так, одно дело сработали», — поставил мысленную галочку в мысленном же гроссбухе Береславский.
Теперь осталось самое главное.
Ресторанчик он подобрал еще вчера вечером, обойдя их с Самураем не менее полутора десятков. В итоге угадал вроде точно.
Прежде всего — заведение с банальным названием «Восток» было хоть и маленькое, но имело два разных входа с двух улочек. С одной — вроде как парадный. С другой — через служебный коридор, но тоже всегда открытый, — это Самурай выяснил у мальчишки-официанта, как две капли воды похожего на него самого.
Впрочем, последнее обстоятельство, возможно, было связано с европейским восприятием Береславского, для которого все азиаты при первой встрече казались на одно лицо.
Облюбованный заговорщиками отдельный кабинетик был невелик, метров шесть квадратных, зато закрывался дверью с ключом и не имел окон. Столик предусматривался всего на двоих, но официант обещал поставить третий стул.
Еще в кабинетике была кровать — романтическое все же место, однако в планах Береславского она не должна была играть никакой значащей роли.
Тут Ефим представил на этой кровати свое большое и теплое, но неоднократно простреленное тело. Недолго же оно в этом случае будет теплым.
Картинка никоим образом не понравилась.
Береславский поморщился, сплюнул и заставил себя думать дальше, не отвлекаясь от первоначального сценария.
Последняя деталь, в каком-то смысле определившая выбор профессора: ресторанчик был корейский. А значит, раскосая физиономия Самурая не должна вызвать ни лишнего любопытства, ни сильно отобразиться в чьей-нибудь памяти.