Игры драконов
Шрифт:
— Может сработать, — одобрил Гаррисон. — Неплохо, мистер Маккэндлс. Давайте посмотрим, что подвернется за неделю.
Он встал, собираясь уйти, затем нерешительно помедлил.
— Помню, спрашивал тебя об этом раньше, Шулер, — сказал он, — но все-таки. Почему Стонер наблюдает здесь за тобой? То есть байка о террористах вообще не катит. В чем тогда причина?
— Если скажу, все равно не поверите, — усмехнулся Гриффен.
— Попробуй.
Мгновение Гриффен спокойно смотрел на детектива, затем пожал плечами.
— Как мне объясняли самому, — осторожно начал он, — Стонер — дракон. Поэтому аккумулирует силу и, надо заметить, преуспел. Проблема в чем? Ему втемяшилось, что я тоже дракон и достиг совершеннолетия. Он боится, что со временем я превзойду его мощью, вот и следит, не упускает из виду на случай, если стану угрозой. Честно говоря, стараюсь не думать о том, что он сделает или может сделать, если вдруг решит, что я опасен.
Гаррисон уставился на мальчишку.
— Это шутка такая, да?
Гриффен наклонился вперед и слегка подул на уже остывший кофе детектива. Над чашкой поднялась тонкая струйка пара. Он глянул на нее, затем снова на Гаррисона.
— Понимаю, — вздохнул Гриффен. — Я и сам-то не могу никак принять это всерьез.
— Не знал, что ты был частным сыщиком, — сказал Гриффен.
До сих пор ему верилось с трудом. Хоть и свыкся он с мыслью, что в Квартале почти за каждым встречным тянется шлейф истории, Падре ну никак не выглядел детективом. Возраст — где-то за сорок пять, длинноватые волосы собраны в хвост на затылке. И усов, и козлиной бородки коснулась легкая седина. Если к этому прибавить очки в тонкой металлической оправе, он, скорее, был похож на хиппи, чем на человека, смутно связанного с кодексом законов.
— Давно это было, еще в Техасе, — ответил Падре, протирая стойку бара.
Попрощавшись с детективом, Гриффен долго слонялся по городу и снова вернулся в бар, когда тот почти опустел.
В начале вечера люди обычно битком набивались в «Йо Мама» за бургерами, однако позднее, где-то после трех утра, когда гриль закрывался, все стихало, и разговаривать с Падре было намного проще.
— Не знаю, что ты там сказал Гаррисону на прощанье, — продолжил Падре, — но на него это произвело впечатление. Прежде чем покинуть бар, он стоял, наверное, минут пять — все смотрел на чашку кофе.
Гриффен игнорировал не озвученный вопрос.
— Можешь ты мне посоветовать, как засечь того, кто меня преследует?
— Это зависит от преследователей, — сказал Падре. — Когда я был сыщиком, то справлялся в одиночку. Обычно жертва не ожидает подвоха, и главный фокус в том, чтобы стать для нее незаметным.
Он прервался, чтобы собрать со стойки грязные пепельницы.
— Есть способы немного изменить свою внешность. Можно надеть куртку, которую не жалко выбросить, а лучше — двустороннюю. Очень кстати солнцезащитные очки и шляпы. Можно часто переходить с одной стороны улицы на другую, и если жертва оглянется, то не всегда увидит на том же удалении хоть кого-то.
Падре коротко хохотнул.
— Конечно, все это почти бесполезно, если жертва что-то заподозрит. Помню, однажды следил за парнем, шатавшимся по стрип-барам во время ленча, и ко мне подбежала орава ребятишек с вопросом, уж не «Странный» ли я «Эл» Янкович? [18] Конечно, нет, ответил я, но они меня взяли в кольцо и попросили автограф. Вмиг собралась толпа… и парень, которого я преследовал, тоже вернулся, чтобы узнать причину суматохи. И сообщить мне между делом, что я засвечен!
18
«Странный» Альберт Янкович — певец, музыкант (на аккордеоне).
Гриффен посмеялся над шуткой вместе Падре.
— Ладно, понятно, — наконец отдышался он. — Что, если за тобой ведет слежку серьезная организация? Например, федералы.
Падре, прищурившись, бросил на Гриффена быстрый взгляд и снова взялся протирать пепельницы.
— Довольно интересный пример, — протянул он. — Ну… ладно. У подобных организаций возможностей хоть отбавляй. Людей тоже. Если тебя угораздило попасть в их поле зрения, значит, ты настороже. Скорее всего они снарядят за тобой целую команду. Возможно, будут держать связь по мобильным или радиотелефонам и чередовать «хвосты» — задний с передним.
— Стоп! Одну минуту, — взмолился Гриффен, подняв руку. — Что-что чередовать?
— Передний «хвост» и задний, — повторил Падре. — Людей, что идут позади тебя и, кроме того, впереди.
— Как им это удастся? — спросил Гриффен, — В смысле, откуда те, кто впереди, знают, куда ты идешь?
— Все проще, чем ты думаешь, — улыбнулся Падре. — Покажу на примере. Если сегодня вечером они за тобой следят, то люди рассредоточены по барам и каким-нибудь ресторанчикам фастфуда… кроме тех, что сейчас уже закрыты. Если не ошибаюсь, сидят у окон и заказывают выпивку в пластиковых стаканчиках навынос. Как только отсюда выйдешь, все зашевелятся, остановятся в дверях или на тротуаре — скажем, чтобы закурить сигарету. Если повернешь направо, в сторону Бурбон, двинутся туда же и возьмут тебя в тиски. Если налево, к Ройал, та же история.
— Но откуда им знать, куда я поверну на перекрестке?
— Будут гадать, но не на кофейной гуще. Если какое-то время они следили за тобой, то уже знают, где останавливаешься чаще всего и какими путями туда добираешься. В этот час будут ждать, что пойдешь домой, в апартаменты. Значит, повернешь налево, к Ройал, где повернешь опять налево. Даже если команда впереди ошибется, и ты пойдешь к реке, нет проблем. Либо команда сзади с ними состыкуется, и ребята немного пройдутся вместе, либо команда сзади тебя обгонит, и тогда старый передний «хвост» будет новым задним.
Гриффен вздохнул и покачал головой.
— Как ты излагаешь, мое положение безвыходно, — резюмировал он. — Что же делать?
— Зависит от того, что ты хочешь: сбросить «хвост» или выяснить конкретно, кто преследует, — ответил Падре. — Если хочешь отделаться, меняй маршрут. Ходи по разным местам или в те же, но в разное время суток или в произвольном порядке. Иди в кино и, недосмотрев, сваливай через боковые выходы. Прыгай в троллейбус, езжай до торгового центра «Кэнел-плейс», мотайся по лифтам и эскалаторам как заблагорассудится.