Игры хакеров
Шрифт:
Во дворе дома он нашел спрятанный по пути в квартиру матери коробок и скрутил паровозик. Уже стало темно, и он сидел в одиночестве на спинке скамейки, вдыхая в легкие сладковатый дым и чувствуя, как отпускает напряжение сегодняшнего дня. Голова постепенно затуманилась, и потекли приятные мысли о предстоящем аукционе, когда его аватар будет возвещать о поступлении в продажу очередного лота, как другие аватары будут делать биды, и в конце он будет произносить традиционную фразу о том, что лот продан за такую-то сумму. А потом в информационных агентствах напишут об очередном успехе, и придут новые продавцы и покупатели, и состоится новый аукцион. И еще о том, как приятно бывает расслабиться после
Когда он зашел в комнату, две головы оторвались от экранов с немым вопросом. Он промолчал, они все поняли без слов и продолжили заниматься своими делами. Было поздно, Оля уже ушла, и у них был третий РС, который был в его полном распоряжении. Максимус прикинул, что предстоит масса работы, потому что несколько дней он был занят организационными делами. И эта работа будет требовать предельного внимания, так как нельзя было допустить ни малейшей ошибки. Вероника его предупредила, что абсолютное большинство граждан города – американцы, и только в голливудских фильмах прославляется, что Америка – это страна равных возможностей для всех. Если американцы заподозрят, что аукцион проводит иностранец, никто к нему больше не придет. А за ним наблюдают в три глаза конкуренты, и уж они-то не упустят случая его опорочить, если представится такая возможность.
Он достал «Крокодил» и проглотил его, запив водой.
– А теперь за работу, – сказал он самому себе и забыл обо всем.
ОЛЯ
Все складывалось на редкость удачно. Единственное, что ее беспокоило, – это обстановка дома. За многие годы маневрирования она научилась чувствовать атмосферу в семье, и чутье подсказывало, что происходит что-то ей непонятное. Во-первых, мать практически перестала появляться у нее с беседами и наставлениями. Затем отец стал слишком много времени проводить дома, что было совсем на него не похоже. Более того. Отменялись еженедельные поездки в загородный дом. Такое не владение обстановкой действовало на нее раздражающе. Она все время боялась, что может произойти какая-нибудь гадость, которая сорвет ее поездку с Эммануэль, когда уже были виза, билет и деньги, за которые не приходилось отчитываться перед мамочкой.
У Эммануэль тоже все складывалось как нельзя лучше. Совместные полеты стали последней модой, и целые стаи аватаров парили над городом, демонстрируя друг другу свои способности и свои костюмы. Женщины не остались в одиночестве, и Эммануэль запустила мужскую линию. Работы было много, требовалась креативность и предельное внимание. Оля стала нервной, иногда срывалась и могла наговорить кучу глупостей, о которых потом жалела. Эммануэль тоже не особо сдерживала себя, но все обычно заканчивалось совместным косячком и фразой: «Ну а теперь пошли работать». Они были нужны друг другу.
У ребят тоже дела шли неплохо, и они были довольны. Пришло время, и девчонки им объявили, что через неделю улетают во Францию, что вызвало шок.
– Это как? – только и нашел что сказать Максимус.
Но у нее все было продумано, и Оля объяснила, как они будут пересылать оттуда свои работы для аукционов и в журнал.
– Теоретически возможно, но вопрос, как это будет происходить практически, – все еще сомневался Максимус.
Он забеспокоился, так как продажа продукции Эммануэль позволяла держать на высоком уровне рейтинг его аукциона. Витас не сказал ничего. Он полностью ушел в свои проекты, и ему было безразлично, где они будут находиться. Он работал в одиночку.
«Так. Этот пункт мы тоже прошли».
Но оставался еще ряд незавершенных дел. Она вытащила Эммануэль сделать покупки для поездки, что было трудной задачей. Перед выходом та втянула в ноздри две белые дорожки и сказала с вызовом:
– Ну, вот теперь я готова.
Она ненавидела московские магазины и тех, кто там работал.
Дальше пошел обратный отсчет дней перед отъездом, и нервное напряжение возрастало. И совсем ее обеспокоила фраза, как-то оброненная матерью в отношении дома в Сен-Тропе:
– А потом подъедем мы с отцом, и нам втроем придется пожить там какое-то время.
Слово «придется» вызывало тревогу. Мать всегда тщательно взвешивала свои слова и ничего не говорила просто так. Если придется, то сколько? А работа? Ответов она не находила, и приходилось надеяться, что все как-нибудь утрясется.
Наконец наступил день отъезда. Уже ожидая взлета, Эммануэль вдруг сказала:
– Я никогда не летала на самолете.
Это было сюрпризом для Оли. Ей казалось, что все в этом мире когда-нибудь да летали. Но когда она услышала следующее признание Эммануэль, она была в шоке.
– Я никогда раньше не видела море.
Оказывается, ее мать за все эти годы не нашла времени, чтобы хотя бы один раз вывезти дочку к морю. Оля сжала ее руку.
– Зато ты сразу увидишь самое прекрасное море на свете.
Самолет был полностью забит россиянами, летящими к солнцу и морю. Но если в первом классе компании «Эр Франс», где она обычно летала с родителями, пассажиры тихо переговаривались, намеренно не обращали внимания на соседей, то в туристическом классе «Аэрофлота» все сидели плотно прижатые друг к другу, и атмосфера была более демократичной, что предполагало общение. Уже через час после взлета к ним подвалил дяденька в возрасте и уже навеселе и спросил с гакающим говорком:
– Девчонки! Хорошо летим! Хотите налью? У нас есть.
Но Эммануэль так на него посмотрела, что он тут же снялся и побрел дальше по проходу.
– Вот козел старый, – злобно сказала она ему вслед.
Оля не стала портить ей полет и только перед самой посадкой стала инструктировать, что она должна будет делать в аэропорту Ниццы.
– Если бы я знала заранее, то никогда бы не полетела с тобой, – в сердцах сказала Эммануэль.
В зале прилета Оля полчаса продержала Эммануэль около стойки с таможенными декларациями, прежде чем направиться к паспортному контролю. Как она и предполагала, инспектор в стеклянной будке подозвал начальника и показал ему паспорта. Тот бегло взглянул на них и кивнул, чтобы они следовали за ним. В комнате, куда их привели, сидели и ожидали своей очереди несколько человек, в основном африканцы. Но были и две белые женщины, одна из которых тут же обратилась к ним по-русски.
– И вас тоже захомутали?
Дальше она стала, не стесняясь в выражениях, высказывать свое отношение к Франции и к французам. Серия матюгов наконец закончилась, и она вернулась на свое место.
– Теперь ты понимаешь, почему тебе попортили столько нервов на интервью во французском консульстве? Видишь, какие сюда летают.
Эммануэль мрачно молчала.
Оля достала из сумки местный сотовый телефон и набрала номер. Как только она начала говорить, к ней тут же подскочила женщина в форме и закричала, что разговоры в этой комнате запрещены. Оля согласно кивнула головой и, дождавшись, когда женщина ушла, пошла в туалет и там, в кабинке, соединилась с номером, который ей требовался. Разговор был кратким и, выйдя обратно в комнату, она протянула Эммануэль карточку и сказала: