Игры мажоров. Хочу играть в тебя
Шрифт:
Коннор смотрит полубезумными глазами. Он то ли под чем-то, то ли просто опьянен жаждой крови.
— Что, так сильно его любишь? — смотрит исподлобья.
— Он мой муж, — храбро выдерживаю взгляд.
— Он сегодня сдохнет, — Коннор стискивает кулаки, обмотанные боксерскими бинтами, — но ты можешь его спасти. Если отсосешь мне. Прямо здесь.
У меня срабатывает рефлекс, зажимаю рот ладонью. Коннор багровеет и делает непристойный жест.
— Тогда пошла отсюда. Кит, вставай, если не хочешь, чтобы твоя телка
Он берет меня за запястье, выворачивает руку и толкает на пол. От боли в глазах появляется кровавая пелена, лица вокруг сливаются в один сплошной поток.
— Не трогай мою жену, ублюдок, — слышу за спиной хриплое, и Коннор дергается от удара, а затем отлетает на канаты.
— Ну все, тебе пиздец, — хрипит он, а меня уже хватают и тянут с ринга. Уворачиваюсь, отбиваюсь и сквозь слезы вижу, как в зал с верхних трибун спускаются люди в полном обмундировании спецназа, следом за ними идут полицейские.
Пинаю наугад ногой, меня отпускают, и я снова бросаюсь к Никите. Хватаюсь обеими руками, и тут меня снова пытаются от него оттянуть. Но на этот раз бережнее и осторожнее.
— Тихо, тихо, Маша, это я, — слышу знакомый голос, — перестань отбиваться.
— Андрей, откуда вы взялись? — вместо лица Топольского вижу лишь размытый силуэт.
— Он мне позвонил, — коротко отвечает отец Никиты. — И я все понял.
Хочу еще что-то спросить, но неожиданно мир для меня выключается.
Глава 40-1
Никита
— Сынок! Сынок, посмотри на меня. Открой глаза, Никита, — слышу глухой голос, как будто я под водой, а голос звучит снаружи.
Отец. Это отец. Но откуда? Он же вчера вечером был дома, я с ним говорил.
Делаю над собой усилие, с трудом разлепляю веки. Передо мной серые стены, задымленный потолок. Отовсюду несется монотонный гул. Осознание простреливает коротким джебом.
Я в зале, на ринге. У нас бой с Коннором. Я просто вырубился на время после того, как отбросил Коннора к противоположному краю октагона.
Я думал, будет легче. Коннор выше меня, мощнее, и я надеялся на короткий бой. Но этот тупой уебок оказался неспособным даже на то, чтобы меня быстро убить.
Наверное, я сам не справился. Сопротивлялся, а не должен был. Пытался, но тело не слушалось. Это как если умеешь кататься на коньках или лыжах, то потом тело само собой управляет.
Я все равно уворачивался против воли, а у этого упоротого отброса хоть и поставлен удар, но защита ни к черту. Он то и дело открывал свои слабые места, и будь это настоящий бой, я бы смог его победить. Я бы измотал его, изнурил, заставил выложиться по полной, а потом вырубил.
Но Демон должен отомстить всем, кто видел, как я надругался над Машей. Я пообещал ей, что они все поплатятся. Все, кто там был. Я тоже там был, и моя
Если бы я не бросил ее в больнице, не утонул в сопливых обидах, если бы не приревновал ее к Каменскому. Засунул подальше свою ебучую гордость, когда она пришла ко мне в клуб. Был рядом, когда она восстанавливалась после операции. Все было бы по-другому.
Я не погряз бы в алкоголе, пустой ебле и наркоте. Не опустился на дно, в грязь, от которой никогда не отмыться.
И мне не пришлось бы насиловать при всех Машу.
Сталкерить ее я начал после того, как выбрался из всего этого дерьма. После того, как узнал о болезни Кати. После того, как понял, что Мышка так и не ушла из меня. Ни из головы, ни из сердца, ни из-под кожи.
Отец отвез ее домой, я жил в Лондоне. Мне нужен был тот, кто смог бы управлять дроном, и в этом помог Демьян. Оказалось, они живут с Машей в соседних домах.
До сих пор помню свои чувства, когда писал ей сообщение впервые после долгого перерыва. У меня пальцы не попадали на кнопки, так тряслись.
Был уверен, что она догадается. Почувствует. Мы всегда слишком сильно чувствовали друг друга. На дроне стояла камера и ретранслятор, я видел ее испуганные и в то же время потрясенные глаза. Огромные, похожие на расплавленный шоколад.
Но наверное в нас что-то сломалось, потому что Маша до сих пор не знает, кто такой Демон. Думает на Демьяна, а он тоже Демон, только не тот. По имени.
Мышка ответила мне, мы переписывались, и я как полный идиот сгорал от ревности к самому себе. Мне казалось, она влюбилась в Демона, несуществующего сталкера, который спасает ее от уличных уебков и присылает конфетки.
Но когда понадобилась настоящая помощь, я все проебал. Поэтому пришлось за собой убирать.
Первыми ответили Райли, Логан и Элфи. Устроить пожар было нетрудно, нетрудно было первым выбраться из горящего дома. Трудно оказалось смотреть, как задыхается от дыма и теряет сознание Элфи.
Мы не были друзьями, но мы нормально тусили в одной компании. Это Элфи привел меня в клуб, благодаря ему я смог защитить Машу. И я вернулся, чтобы его вытащить.
Следующей была очередь Саймона. Я надел толстовку с капюшоном, скрывающим лицо, подстерег говнюка под корпусом и, угрожая пистолетом, вывел на крышу.
Ожидаемо, он оказался ссыкуном, распустил сопли, плакал и просил прощения.
— Прыгай, — сказал я через преобразователь голоса.
— Пожалуйста, скажите, кто вы, что я вам сделал? — завыл он протяжным бабским голосом.
— Прыгай, гондон, — махнул я пистолетом, преодолевая блевоту, — так хоть живым останешься, только ноги переломаешь. Если мне повезет, и ребра тоже. Иначе я тебя убью.
Шагнул к нему ближе, потом еще ближе, и он прыгнул.
После этого я собрался с Машей в Вегас, хоть Демьян и ругался.