Игры олигархов
Шрифт:
– Спала. Ничего не слышала.
– Может не хотела?
– Может и не хотела. Паршииивоо.
– Верю. Маринка совсем свихнулась, такую пургу на тебя гонит - уши вянут. Чокнулась - одно слово.
– Боится.
– А ты нет? А я? Нормальные люди в таком состоянии вместе держаться должны, а мы в разбег. Вот оно как, дружба-то проверяется.
Ты не кисни, выцарапаемся.
– Мы - да… А Инна?
Девушки посмотрели друг на друга и отвернулись - нечего ответить, только страх душу холодит и до слез жалко, что ничего они не знают и не могут.
– Знаешь, Марина наверное права, - тихо сказала Ярослава, клоня голову к конспектам на столе.
– Во мне дело. Эти недели, что смерчем по всему прошли и везде я в эпицентре. Ты бы… тоже держалась от меня подальше.
– Ну, мать моя, природа, еще одна крезанулась, - выдохнула.
Притихла, пока препод здоровался и, зашептала подруге:
– Пропадем по одиночке. Запомни, Славка - пропадем. Нельзя сдаваться, никогда и ни за что. Дерись, даже когда, кажется, сил нет
– все равно дерись, не сдавайся. Сдашься - умрешь, не будет личности, значит, тебя не будет. Бред ты городишь… А может и нет,
– притихла опять, помолчала.
Девушка на нее покосилась: все, отсидела рядом? Уйдешь? Но та видимо не собиралась - сосредоточенно пялилась на преподавателя, будто слушала и вдруг будто очнулась, на Славу уставилась:
– Ну-ка рассказывай все по порядку.
– Зачем?
– Затем, что одна голова хорошо, а две лучше. Боевики смотришь?
Там бойцы спинами друг к другу встают и дерутся. Так они товарища защищают и свою спину, и обзор будто бы на триста шестьдесят градусов получают. Поняла? Выкладывай. Только тихо, чтобы не засекли.
Суздалева долго молчала, обдумывая, что рассказывать, с чего начинать и трудно, путано, сначала равнодушно, потом эмоционально, с покаяниями и уверениями, начала выговариваться. Гнездевич слушала не глядя, только то и дело нос морщила и косилась то ли с подозрением, то ли с недоверием.
Ярослава рассказала и смолкла. До перемены слова подруги больше не сказали, но только грянул звонок на большую перемену между парами, Света почти силой выгнал ее и двух отколовшихся
"фантазерок", как она их назвала - на улицу, потащила в кафе. И там, в тепле и за пищей да чаем, выдала:
– Короче, девочки, дело, правда, нечисто. Сдается мне, что проблемы нам кто-то нарисовал и досталось больше всех… - вспомнив
Ларису, поморщилась.
– Исключая отсутствующих - Славке. Факты: идет с Лысовой - ту крадут и ату. Начинается заваруха - личный фронт летит - раз, здоровье - два - Димка ей по голове двинул, сволочь, три - с деньгами - капец. Теперь нас складываем. Я - норма. Правда есть паранойя - шугаюсь теней, от дорог держусь на километровом расстоянии. В принципе понятно, после случая с Ларисой вообще маскировке под Гульчату научишься.
– У меня все нормально, - пожала плечами Люба.
– И у меня, - буркнула Марина.
– Потому что я от Ярославы держусь далеко.
– Креза у тебя…
– Инстинкт самосохранения. Ты с ней - жди, прилетит что-нибудь - мало не покажется. Где два - там три будет, старая мудрая народная примета, - процедила и встала, ушла не оглянувшись. Люба помялась и, извиняясь, смущаясь, за ней двинулась. Оставшиеся сникли, задумались.
– Конец дружбы, - расстроилась Света.
– А я надеялась, что они за ум возьмутся, что люди.
– Свет, ты бы правда, держалась от меня подальше?
Девушка глянула на нее, как огрела:
– Закрыли тему, я не Маринка. Ты главное потерпи, придумаю что-нибудь.
– Да мне-то? Я здесь, а Инна где? Про Ларису молчу.
– Ну, чего в упадничество опять ударилась? Выше нос, сказала. Не в лесу живем - люди кругом - образуется, придумается, наладится.
Держись, не кисни.
В ее голосе и глазах было столько веры, что Ярослава невольно почувствовала стыд за свое настроение, за то, что сдается, поплыла куда беда да тоска погнала. Разобраться - Ларисе куда хуже, Инне - неизвестно как, но всяко хуже, и не ей, "некчемухе" Суздалевой умирать тут.
К концу последней пары Света видно что-то придумала - залезла под парту, начала звонить, потом засияла, как солнечный зайчик в зеркале.
– После занятий идем в одно место, - сообщила шепотом.
– Куда?
– Здесь недалеко - узнаешь.
Ярослава испугалась. Не за себя - за нее.
– Не пойду. Девчонок бери - вчетвером - пойду, только с тобой - нет.
– Ты чего испугалась?
– Не угляжу я.
– Чего?
– Не знаю чего и знать не хочу.
Гнездевич пофырчала и притихла, а после пары Любу перехватила, шепнула пару слов, с презрением глянув на Васнецову. Тимофеева помялась и закивала.
Свет подхватила ее и Ярославу под руки и вытащила на улицу, обойдя Марину.
– Нам прямо!
– указала путь ладошкой. Кончик пальцев уперся в
"ауди" на обочине, рядом с которой стоял Леший. У Ярославы лицо вспыхнуло - он издевается над ней или идиот?!
– Не пойду прямо, - уперлась.
– Почему?
– Потому что там Алекс.
Девушки дружно уставились на мужчину.
– Ничего, между прочим.
– Зря ты от него бегаешь.
– Из-за него я Гришу потеряла.
– Не факт.
– Этого приобрела. Мужичек весьма: одет, как с картинки, машина.
Чего шугаешься?
Подумать - не объяснить, отчего злость у нее на Алекса, а бурлит и все.
– Пошли. Я ему "здравствуй и прощай" скажу и разойдемся.
– Сломать не проблема, проблема построить. Подумай, - посоветовала Света.
– Он пригодиться может.
– Чем?
– Взрослый дядя, значит, жизнь повидал и совет, элементарно, дать может. Плюс поддержка и защита.
– Лучше пусть он ничего не дает. И самого его не будет, - буркнула девушка, спускаясь по ступеням.