Игры олигархов
Шрифт:
Игорь расцвел улыбкой, за которой девушке почудилась ядовитость и коварство:
– Здравствуй.
– Добрый день. Алекса здесь нет, - поведала сухо.
– Я к тебе. Мы, помниться, неправильно расстались…
"Да уж", - поддакнула мысленно.
– Забудьте, давно было, быльем поросло…
– … и я хотел бы принести извинения. Не поверишь, - шагнул к ней и… встал на колено, как принц перед Золушкой. Только вот туфельки хрустальной в руке не было. Вместо нее на ладони лежала бархатная коробочка.
– Всю это время о тебе думал, переживал. Прими в знак примирения и будем считать, что я искупил свою вину.
Улыбка во всю ширь обезоруживающе добрая, взгляд мужчины чист и ласков.
Девушке стало неудобно и неуютно. Поерзала, чуть отодвигаясь и растерянно кося на мужчину:
– Что вы?… Мне ничего не надо. Встаньте, пожалуйста.
Мужчина отрицательно мотнул головой:
– Пока не простишь…
– Простила!
– А подарок?
– Зачем?
– В знак примирения, - хлопнул ресницами: что не понятного?
– Не надо. Без всяких подарков помирились.
– Тогда на память обо мне.
– Я вас и так запомнила.
– Тогда просто так. Ты посмотри сначала - для тебя покупал, - почти в лицо сунул. Ярослава вовсе интерес к коробочке потеряла, отодвинулась.
– Да не надо мне ничего!
У Игоря улыбка спала с губ:
– Думаешь, безделушку дарю?
– с колена поднялся, недовольный что реприза не удалась, не была оценена по достоинству. Коробку открыл, выказывая сапфировый гарнитур: колечко и серьги в виде виноградной грозди. Уставился на Ярославу: ну, оценила, лапотница?
У той одно желание было: выкинуть эту коробку вместе с содержимым и владельцем. Что он к ней со своим подарком привязался? Ну, красивые серьги и что? Мерила уже такие с Ларисой в китайском павильоне бижутерии с полгода назад. Под них вечернее платье надо и сразу на бал. Только не до балов ей ни тогда было, ни тем более сейчас. Ну и куда она в них? Тогда в институт к кроссовкам, сейчас в спальню к нижнему белью и босым ногам?
Да и знает она эти приемчики. Прими подарок, потом расплачивайся, выслушивай всякую ерунду.
– Красиво, - кивнула, сильнее в кресло вжавшись и, взглядом прося мужчину: отстань, а? Сгинь вместе с содержимым?
Расмумс коробку захлопнул, выпрямился, не понимая, что дальше ему делать. Первый акт явно не удался. Девчонка дремуча настолько, что видимо, не знает стоимость презента, не отличает стекло от самоцвета.
– Это настоящие сапфиры.
Девушка кивнула: замечательно, верю. И что?
– Не любишь украшения?
"Данайцев с дарами".
– Я просто не умею их готовить, - брякнула, ошарашив Расмуса.
Тот с полминуты соображал, что к чему сказано и начал сердиться. Он тут с подарками и подходцами, на колени как перед королевой, а эта тинэйджерка нос воротит. Может, с камнями не угадал?
– Бриллианты любишь?
Ярослава головой мотнула, нахмурилась: чего привязался?
– А я от души, между прочим, - сменил тактику мужчина, напустив в голос капризности, во взгляд - легкой обиды.
– О тебе думал.
– Не надо обо мне думать.
– Сердцу не прикажешь. Ты любила, когда-нибудь?
– на колено перед ней встал: где-то он видел подобную сцену: пошлую, но эффектную. На женский пол особо располагающее впечатление производящую. Теперь бы еще спеть поубедительней и девушка его, а
Алекс, как всегда "с носом" останется. "Вернее с рогами", - хохотнул мысленно.
– Я?… Да, но… - растерялась Суздалева.
– Любовь как вспышка. В ее ослепительном свете никого и ничего, только ты и предмет твоей страсти. Кого винить, - взял ее руку и приник к ней губами, прижался щекой, - если одно желание тобой руководит, быть рядом с той, кого ты любишь. Я понял это не сразу, лишь сегодня ночью, когда в тысячный раз вспоминал тебя. Люблю. Но неужели ты жестока и не ответишь мне?
Ярослава не знала, что делать: сбежать хотелось, но с другой стороны она сама любила и понимала, насколько чувства владеют человеком и как трудно с ними справиться. Ей в голову не приходило, что перед ней разыгрывают одну из сцен спектакля. Потянула руку на себя, и тут же была схвачена крепче. С минуту они перетягивали руку, глядя друг на друга в глаза и, вот, Игорь рассердился: что за плебейка?! Он уже целый спектакль разыграл, а она ноль внимания!
Потянул сильнее на себя, так что девушка рассталась с креслом и оказалась в его объятьях:
– Люблю тебя, - выдохнул в лицо и впился в губы. Какая женщина откажет влюбленному?
Но Ярослава оказалась дикаркой. Вместо того, чтобы вести себя цивилизованно, адекватно обстоятельствам: расслабиться, получить удовольствие и ответить на порыв мужчины, она нащупала рукой том на кресле и шарахнула им с размаху по голове Расмуса. Мужчину оглушило и отнесло от нее. Он замер, непонимающе глядя на чокнутую, а та, прижав орудие защиты к груди, виновато пялилась на него.
– Извините, - проблеяла, не понимая, что на нее нашло. Убить ведь могла!
– Вы в порядке? Я сейчас, врача позову, - вскочила.
– Куда?!
– рыкнул Игорь и, ослепнув от ярости, схватил ее, рванул на себя. К чертям реверансы - не понимает по-хорошему, будет по-плохому. Хватит ему перед ней гнуться, идиота - романтика изображать! Ломаться вздумала?! Что возомнила о себе?!
– Алекс!!
– закричала Ярослава, призывая первого, кто на ум пришел. Но крик утонул в болезненном поцелуе - Расмус придавил ее к полу, зажал руки и впился в губы зло и грубо, смяв одной рукой грудь.
Леший опешил, увидев, как Ярослава грохнула Игоря книгой. С полминуты соображал, что это было и понял одно - на этот раз Расмус останется при своем.