Игры с призраком. Кон второй.
Шрифт:
— Всего лишь остановил. И не вздумай бежать, иначе мне придется тебя связать, — прищурился, насторожившись спокойного вида девушки. И прав был — та и не думала сдаваться — решала, кого первым с дороги отодвинуть. Метнулась вправо, обманным движением отвлекая внимание воинов и с места спрыгнув, впечатала обе ступни в грудь того, что слева. Тот крякнул и по стволу принявшего его кедра стек. Халена прямо рванула на Карола, но и его обманула, вильнув в последний момент за ствол. Пару шагов пробежала и наткнулась на кулак еще одного черного. Девушку не только остановило, но и чуть подкинуло.
Рухнула на коряги, сложившись пополам — из глаз слезы брызнули, и закричала бы от боли да и вздохнуть не могла.
— Его зовут Сольер, — представил мужчину с бронебойным кулаком Карол, присев на корточки перед Халеной.
— Замечательно, — прохрипела, через силу выдавив усмешку — лишь бы слез не увидели, не поняли, как сильно ее достали. Нельзя врагу слабость показывать — любой эту заповедь знает, и она не исключение.
— Вот и познакомились, — кивнул Карол и махнул рукой своим. Те молча связали девушке руки за спиной, ноги опутали и словно балласт отнесли к телеге, кинули на мех.
— Отдыхай, воительница, — похлопал ее по плечу Карол. Та лишь зубами скрипнула, жалея, что загрызть его не может. Да ничего, ничего — может быть завтра? — пообещала взглядом.
Утром ее пытались покормить, но Халена зло взбрыкнула да еще оскалилась. Воин настороженно посмотрел на нее и отошел — Каролу о бунте пленницы доложил.
— Голодом решила сидеть или есть не можешь? — спросил тот. Оперся на край телеги, внимательно разглядывая девушку.
— Тебе дорогу указать, куда такие, как ты, обычно с флагами и песнями маршируют?
— Ай-яй. По чину ли богине такие речи?
— Скажи еще, что ты веришь в мое божественное происхождение, — скривилась Халена. И вопреки ожиданию не увидела усмешки, согласного кивка. Мужчина серьезно смотрел на нее и молчал. Видно, все, что он думает о ней, не спешило сложиться во фразы и сорваться с языка.
— Пока своими глазами не увидел, не верил, — выдал, наконец, когда Халена уже и тему разговора забывать начала.
— Затем и убить хотел?
— А зачем отсталым народам живой идол? Лишние хлопоты нам, а им вес. Человек верой жив, а когда то, во что ты веришь, еще и рядом, так, что потрогать можно, то и вовсе с пути не своротишь. Убить тебя — веру убить в справедливость Богов, в них самих. Без веры ни коня не запряжешь, ни в бой не пойдешь.
— Точно. Что ж тогда пожалел, сохранил фетиш народный?
— Я? — удивился искренне, усмехнулся, головой качнув. — Не поверишь, первый раз промахнулся. А вторую стрелу уже и не знал — стоит ли пускать. Ты ведь и не пряталась — стояла, ждала, хоть и видела, понимала — не шучу я. Мужество или глупость? В любом случае, рука не поднялась приказ выполнить, — и хрипло рассмеялся. — А глаза-то у тебя зелены от злости делаются — это я еще тогда заметил. Никак, убить меня мечтаешь?
— Может и получится.
Кивнул с прищуром:
— Может. Смотрю на тебя и думаю — как ты у мирян оказалась? Что тебе грубые мужики? Речь-то у тебя наша и манеры.
— Спасибо, предатели меня еще своими не признавали. Честь, ничего не скажешь.
— А мы не предатели. Ты про Малика? Так он родной брат ровена. А кровь — это кровь. Свои. Злой будет Эльфар, узнав, что ты его любимого брата убила.
— Скучать будет по родственнику, да? — спросила с сарказмом. — Не переживай, авось скоро свидятся.
— Ровен не Малик, — понимая, на что намекает девушка, снисходительно улыбнулся Карол. — Его ты не возьмешь.
— Как он Славль не взял? — решила хитростью информацией разжиться.
— Не сегодня, так завтра возьмем.
Девушка рассмеялась, довольная, что ее хлипкое предположение, всего лишь надежда — оправдалось. Теперь ей все не важно и на все — ровно, потому что Славль стоит, значит миряне и остальные во всеоружии и может быть сообразят, что к чему. И не зря дружники полегли. Еще бы Миролюб добрался живым до Полесья…
— Радуешься? А чему? Земли — клочки разрозненные, единства меж князей нет. Люди отсталы, дремучи, как леса эти. Что они видят, что знают? Луки носят, о другом оружии не ведая. Смерды — простолюды. А простолюды, что скотина — им обязательно хозяин нужен, который и цель ему поставит, и смыл подскажет. Завоевать? Зачем? Так склонятся. Воевать мы чужими руками будем, а своих людей побережем. Смерд пусть смерда побьет, потом перед хозяином склонится и будет как собака кости грызть, милость хозяйскую ждать, ею жить…
— Это я поняла.
— Тогда и другое понять должна — земля эта, вся, от начала до конца, нашей будет. Эти дикари не знают, что с ней делать…
— Убогая фантазия, поверь. Не вы первые экспансией балуетесь, не вы последние.
— Слова этого не знаю, но чувствую, ты завоевание имела ввиду. Не честные завоевания. Но мы не ради выгоды и не без чести земли берем. Что лучше: под одним правителем жить или массе диких самодуров поклоняться? Что они дадут своим соплеменникам? Так и будут по старинке жить…
— Я политические дебаты с тобой устраивать не собираюсь, для меня людской фактор важен, для тебя приказ царька. Честь для меня дело, для тебя — слово. Посему не поймем мы друг друга, и пытаться не стоит.
— Права ты, не стоит. О другом давай договоримся: ты даешь слово, что не побежишь, не станешь от пищи отказываться, и я прикажу развязать тебя, коня дам и даже меч верну, твой. Что ответишь?
— Сначала ты на два вопроса ответь: куда ты меня везешь и зачем?
— Хорошие вопросы. Отвечу, отчего б нет? Везу я тебя к ровену Эльфару. Заинтересовался он тобой с тех пор, как слух пошел, что в вотчине мирян богиня объявилась. Не верил ровен, да видел в слухах опасность. И я, признаюсь, не верил, но увидел тебя, глаза твои, что в кроху времени из зеленых в золотистые превратились, а потом в карие. Остальное — знаешь. Ровен мужчина крепкий: здоров, богат, умен. Жену себе давно ищет да подстать не находится, а ты ему подходишь. То мое мнение было, но подумав, и он его признал. Как человек осторожный, понятно, увидеть тебя сначала желает, убедиться в том, что я ему правду сказал. Но и слухов ему хватает. Возьмет тебя в жены и…
— Именем богини-воительницы заберет все земли под себя, людей погнет, поработит, неугодных ликвидирует. Ясно. Оригинальный план, и идея никем не запатентована, — усмехнулась невесело. — А теперь слушай меня: первое — я согласна с твоими условиями — и есть стану, и не побегу. Второе: с уточнением — слово мое до встречи с твоим хозяином вес иметь будет. Третье — как богиня простому смертному говорю — ничего у вас не получится. Я лучше на сосне вздернусь, чем идолом в грязных руках стану.
— Посмотрим, — улыбнулся загадочно. В ладони хлопнул, махнул воинам: те подошли, развязали Халену. Коня подвели, меч подали, правда, вместе с хлебом. На этот раз девушка не отказалась — поела и в седле устроилась, приладив перевязь. Тяжелый клинок за спиной грел душу. А что оно там дальше — время и покажет.