Игры Сатурна. Наперекор властителям
Шрифт:
Вот только сам он ничего подобного не испытывал. Джеймс Макензи знал, что он даже при лучших обстоятельствах не блистал особым умом, что уж говорить о теперешнем его состоянии, когда он был измотан усталостью и доведен до отчаяния тревожными мыслями о судьбе собственной дочери! Ему не давали покоя также и опасения получить самому тяжелые ранения, которые могли бы навсегда оставить его беспомощным. И потому ему частенько приходилось прибегать к алкоголю, чтобы наконец погрузиться в сон. Сейчас он был гладко выбрит, так как офицер должен своей внешностью быть примером для своих людей, однако он прекрасно понимал, что не будь у него денщика, чтобы позаботиться о его бритье, он был бы таким же жутким зрелищем, что и его солдаты, давно не утруждающие себя заботами о внешнем виде. Его мундир был помят и заношен, он чувствовал, как чешется все тело и распространяет вокруг неприятный запах, он многое бы отдал за одну-единственную сигарету… Но с этим возникли проблемы, и оставалось только утешаться тем, что они, по крайней мере, не испытывают недостатка в пище. Максимум того, на что его с грехом пополам хватало теперь — так это командовать операциями по подавлению мелких очагов сопротивления, все еще встречавшихся тут и там время от времени, или просто двигаться вперед, как сейчас, мечтая лишь о том, чтобы все это поскорее закончилось. Однажды его организм неминуемо предаст его… Он чувствовал, как изнашивается его внутренний механизм, скручиваемый приступами артрита и астмы, он ловил себя на том, что подчас засыпает не вовремя и в голове временами путаются мысли. Он понимал, что конец, ожидающий его, будет таким же жалким и одиноким, как и у любого измученного неудачника. Герой! О Господи — вот смеху-то!..
Он заставил себя вернуться мыслями к сиюминутной ситуации. Следом за ним по берегу двигалась тысяча отборных бойцов, представлявших ядро его полка. За ними тянулись орудия, запряженные мулами фургоны с боеприпасами, несколько грузовиков и единственный драгоценный броневик, который берегли как зеницу ока. Люди представлялись серовато-коричневой однородной массой, пупырящейся пузырьками шлемов. Они не сохраняли никакого строя, вышагивая не в ногу, с ружьями, болтавшимися на ходу. Песок приглушал звуки их шагов, поэтому единственным шумом был шум прибоя и шелест ветра. Но, как только ветер немного стихал, до Макензи долетали обрывки глухого бормотания шедшего отдельно подразделения колдунов. В нем была дюжина немолодых мужчин с жесткими лицами, по большей части индейского происхождения, которые несли магические жезлы силы и напевали тягучую Песнь заклинания против ведьм. Сам он не слишком был склонен полагаться на колдовство, но каждый раз, когда ветер доносил до него эти заунывные звуки, он чувствовал, как по спине у него начинают бежать мурашки.
«Все идет превосходно, — внушал он самому себе, — У нас все складывается лучше, чем можно было надеяться…»
Но затем приходила мысль: «Фил был прав! Это явно гнилое дело… Враг должен был с боем пробиваться на юг, а не отступать, позволяя загнать себя в угол…»
К полковнику приблизился капитан Халс. Из-под копыт его коня брызнул песок, когда тот резко осадил его.
— Донесение от передовых дозоров, сэр.
— Ну? — Макензи спохватился, поняв, что чуть ли не выкрикнул эти слова. — Давайте продолжайте.
— Наблюдается заметная активность примерно милях в пяти к северо-востоку. Похоже, какие-то войска направляются в нашу сторону.
Макензи напрягся.
— У вас есть что-нибудь более определенное?
— Пока нет, учитывая насколько диким является здешний рельеф местности…
— Ну так организуйте воздушное наблюдение, черт побери!
— Слушаюсь, сэр. Я также вышлю вперед еще разведчиков.
— Подмени меня здесь, Фил. — Макензи направился к машине связи. Конечно, в седельной сумке у него имелся миникоммуникатор, но Сан-Франциско не переставало забивать эфир помехами на всех частотах, так что для того, чтобы послать сигнал хотя бы на несколько миль, требовалась мощная передающая станция. Патрулям же для связи вообще приходилось использовать гонцов.
Он заметил, что перестрелка в глубине полуострова начала идти на убыль. Там, подальше от береговой линии, дороги были поприличнее, и кое-какие участки были даже обжиты. Неприятель, все еще удерживающий эту область, мог воспользоваться этими дорогами для быстрого перемещения.
«Если они только свернут свой центр и ударят по нашим флангам, где мы слабее всего…»
Едва различимый сквозь вой и треск помех голос офицера из полевого штаба принял его донесение и передал ему сведения о том, что наблюдалось на других участках. Значительное движение справа и слева. Так что, похоже, фэллониты и впрямь собирались попробовать организовать прорыв. Хотя оставалась также вероятность обманного маневра. Основные части армии Сьерры должны сохранять свои позиции неизменными, пока ситуация не прояснится. «Роллинг стоунз» придется какое-то время рассчитывать только на себя.
— Что ж, надо — так надо. — Макензи возвратился во главу колонны. Спайер мрачно кивнул, услышав новость.
— Нам бы лучше приготовиться, не так ли?
— Ага.
Макензи погрузился с головой в приготовления, отдавая множество приказаний офицерам, одному за другим подъезжавшим к нему. Всем рассредоточенным подразделениям было велено стянуться к берегу. Именно здесь должна была быть налажена оборона, захватывая непосредственно примыкающий к побережью участок возвышенности.
Люди засуетились, воздух наполнился конским ржанием и бряцаньем оружия. Возвратился самолет-разведчик, сумев опуститься достаточно низко для того, чтобы сообщение могло быть принято. «Да, со всей определенностью намечается атака. Трудно судить о количестве задействованных в ней неприятельских сил. Основательной разведке препятствует густая лесная растительность и множество извилистых оврагов, но можно ожидать, что численность врага будет не менее бригады».
Макензи устроился со своим штабом и подразделением гонцов на вершине холма. На берегу вдоль подножья холма расположилась артиллерия. За ней построилась кавалерия, с оружием наголо и пехота из соединения поддержки. Остальные пехотинцы рассредоточились на простиравшейся впереди равнине, укрывшись в складках местности. В воздухе висел рокот прибоя, словно звуки, предварявшие канонаду, которая вот-вот должна была начаться, и чайки заполнили все небо над берегом, оглашая окрестности истошными криками, будто предвкушая скорое появление обильной пищи.
— Думаешь, нам удастся их удержать? — спросил Спайер.
— Конечно, — отозвался Макензи, — Если они нагрянут с берега, они не только лишатся передового края, но еще и попадут прямехонько под наш продольный огонь. Если они зайдут сверху, то мы по-прежнему занимаем оборонительную позицию, которая может послужить иллюстрацией к любому учебнику военной тактики в качестве оптимального примера. Разумеется, если другие их войска направят свой удар в глубину полуострова, мы будем отрезаны, но сейчас нас это беспокоить не должно.
— Они, должно быть, надеются обойти таким образом нашу армию с фланга и нанести по ней удар с тыла!
— Наверное. Не очень-то умно с их стороны. Мы можем подобраться к Сан-Франциско, как гоня их в шею перед собой, так и пятясь задом наперед, отражая их удары с тыла.
— Если только нас не встретит городской гарнизон.
— Даже и в этом случае. Общая численность у нас и у неприятеля примерно равна, но у нас есть перевес в количестве боеприпасов. Кроме того, у нас немало союзников среди боссменов, которые привыкли сражаться в условиях неразберихи горного боя.
— Если мы разгромим их… — Спайер оборвал себя на полуслове.
— Ну, продолжай, — потребовал Макензи.
— Да нет, ничего.
— Черта с два — ничего! Ты собирался поинтересоваться нашим следующим шагом — как это мы возьмем город таким образом, чтобы цена не оказалась слишком велика для обеих сторон? Что ж, к твоему сведению, у меня по чистой случайности имеется припрятанная козырная карта, которая и поможет нам сыграть в последнем кону.
Спайер отвернулся, чтобы Макензи не заметил его сочувственного взгляда. На холме воцарилось молчание.