Игры скорпионов
Шрифт:
Объявив себя наследником имущества и опекуном племянниц, князь Василий сообщил, что нашёл жениха для старшей из сестёр – Елены. Его не смутило даже то, что претендент на руку восемнадцатилетней княжны уже трижды овдовел и годился невесте в деды. Когда же Елена возмутилась и отказалась от такого брака, дядя зверски избил её каминной кочергой, и забил бы насмерть, если бы не старая няня, закрывшая Елену своим телом. Предназначенным племяннице ужасным ударом изверг убил старушку.
К счастью для княжон, тётушка Апраксина и старшая сестра накануне заперли их в спальнях, объявив больными. Ни Долли, ни её младшие сёстры Лиза и Ольга не видели этого кошмара. Вечером, собрав всех девочек вместе, тётка сообщила им то, что сочла возможным:
– Мои дорогие, наша Элен сильно избита, а няни больше нет…
Шестнадцатилетняя Долли всегда обожала старшую сестру, и хотя Елена откровенно всеми командовала, большим злом это не считала. Бывало, конечно, что из духа противоречия Долли и восставала против диктата, но теперь, не рассуждая, встала на защиту Елены:
– Я убью дядю, он просто так не отделается!
Брат уже давно научил Долли не только фехтовать, но и стрелять. Однако Алексею и в страшном сне не могло привидеться, что придёт такой день, когда Долли понадобится её умение. Княжна пробралась в оружейную и сняла с крюка любимую короткую шпагу брата. Тётя уже объявила, что князя Василия в доме нет, он уехал в соседнее имение, и Долли ничего не оставалось, как дождаться возвращения убийцы в Ратманово.
«Встречу гада на крыльце и заколю его», – решила княжна.
Но у неё ничего не вышло. Ещё солнце не встало над горизонтом, когда старая графиня разбудила своих питомиц и сообщила, что они переезжают в другое имение. Тогда же девушки узнали, что Елена уже покинула дом, пообещав добраться до столицы. Она надеялась добиться встречи с императором Александром и потребовать у него наказания для убийцы, а для своих сестёр – защиты.
Как ни упиралась Долли, отказываясь уезжать, старая графиня взяла её за руку и вывела из спальни. Пришлось княжне сдаться, но зато она выторговала у тётки поблажку – разрешение забрать с собой оружие брата и своё главное сокровище: любимого коня Лиса.
– Ради бога, Долли, делай, что хочешь, только поехали, – взмолилась вконец измученная тётка и вздохнула с облегчением, лишь усадив княжну в экипаж.
В Отрадное, имение Марьи Ивановны Опекушиной – подруги юности старой графини, они пробирались проселками. К счастью, если князь Василий и послал за беглянками погоню, то напасть на их след не смог, и они прибыли к Опекушиной испуганные и уставшие, но целые и невредимые. Одинокая старая дама безмерно обрадовалась приезду подруги и её воспитанниц и сразу же предложила им оставаться сколь угодно долго, хоть и навсегда.
Постепенно Долли привыкла к Отрадному, а воспоминания об родном Ратманове стали не столь болезненными, одно оказалось плохо: княжна так и не смогла отомстить. Впрочем, теперь это казалось лишь вопросом времени и, ускакав подальше от дома на верном своём Лисе, Долли вынимала из ножен шпагу брата и отрабатывала удары. Надо ли говорить, кого она представляла своим противником?
Никто этого не ждал, да, видно, судьба смилостивилась над Черкасскими, и в Отрадное пришла весть, что брат Алексей не погиб, а был всего лишь тяжело ранен. Вернувшись в строй, он восстановил и все свои права. Бедная Евдокия Михайловна плакала от счастья, и лишь теперь повзрослевшая Долли поняла, какой груз лежал на плечах уже немолодой тётки и как та рисковала, похитив княжон у ненавистного опекуна.
Все засобирались обратно, Апраксина упросила подругу поехать с ними в Ратманово и побыть там с девочками. Сама же графиня хотела отправиться на поиски Елены. Опекушина с радостью согласилась, и обе старушки, три княжны и красавец Лис отправились в обратный путь. Наконец-то Долли вновь поднялась на широкое крыльцо Ратманова, погладила волшебно гладкий мрамор колонн и чуть слышно сказала:
– Слава богу, мы – дома, и теперь всё будет хорошо! – Она всей душой верила, что так и получится.
Оставив княжон на попечение подруги, графиня Апраксина уехала. Новая опекунша по доброте душевной позволяла княжнам делать всё, что они захотят, и Долли целыми днями носилась по полям и рощам на своём рыжем Лисе. Сегодняшнее утро не стало исключением: княжна выехала из дома и сейчас летела по узенькой, плотно утоптанной дорожке между уже убранными полями. Долли так радовалась жизни и своим упоительным мечтам, а больше всего принятому сегодня «окончательному» решению, и ей казалось, что этого восторга хватит на целый мир. Она обязательно уговорит тётку и брата, они всё поймут и больше не будут чинить препятствия. И тогда мечта Долли исполнится, а новая жизнь окажется замечательной и интересной.
– Я обязательно стану счастливой! – крикнула Долли в необъятный простор золотистых полей и от радости засмеялась.
Пропетляв по полям, дорога нырнула под зелёный шатёр дубовой рощи. Это уже считалось границей имения. Сразу за лесом начиналась земля барона Тальзита – близкого друга семьи, крёстного самой Долли и младшей из её сестёр Ольги. Но сегодня княжна к нему в гости не собиралась, она задумала доскакать до своего самого любимого места – неглубокого оврага, где среди гранитных глыб били ледяные ключи, а вода бежала вниз по камням, рассыпаясь живописным водопадом. В овраге бесчисленные струйки стекались в ручеёк, впадавший в местную речку под названием Усожа. Через ручей был перекинут старинный бревенчатый мост. Долли любила скакать по его тесовому настилу. Под копытами Лиса мост гремел, словно огромный барабан.
Дорога развернулась крутым зигзагом. Вот и овраг… Долли увидела мост и свой водопад, но, похоже, на этот раз нашлись и другие желающие полюбоваться столь романтической картиной. Заняв её любимое место – плоскую площадку у подмытых корней большого дуба – рядом с мольбертом стоял высокий брюнет. Он был так увлечён рисованием, что даже не повернул голову в сторону всадницы. Долли натянула поводья и остановила Лиса. Она не знала художника, а накрепко вбитые ей в голову правила приличия исключали общение с незнакомцем. Но любопытство…
«Я не стану слезать с коня, – тут же сообразила Долли, – а лишь посмотрю издали…»
Она кашлянула, художник обернулся, и тут же стало понятно, что не стоило идти на поводу у любопытства. Незнакомец оказался высоким, смуглым и картинно ярким. Крупные тёмные глаза и тонкие черты, алый, изящно вырезанный рот были очень хороши, впечатление портил лишь острый, как клинок, взгляд. Волк! Долли даже вздрогнула, но незнакомец вдруг улыбнулся, взгляд его потеплел, и ощущение опасности исчезло. Художник поклонился и сказал: