Игры скорпионов
Шрифт:
– Но ты же уехала из страха за дочь, а преступник пока ещё на свободе…
– Во-первых, я по дороге завезу Мими в имение её бабки – свекровь давно хотела повидать внучку, ну а во-вторых, если ты права, то мне бояться нечего.
– Потому что тебе не пятнадцать?
В интонациях Орловой недвусмысленно проступили ехидные нотки, и ей тут же стало стыдно. Впрочем, графиню Брюс подколки кузины не задели.
– Можешь сколько угодно шутить над моим возрастом, я всё равно на год моложе тебя, но дело в другом. Островский получил наследство где-то на юге. Лаврентий,
– Так их сейчас нет дома? – поняла Орлова. – Но тогда твой исправник может без помех обследовать весь хутор. Пусть ищет свежие грядки, клумбы или посадки. Если мы с тобой не ошиблись, то он должен найти тела.
Полина перекрестилась и мысленно пожелала, чтобы всё так и получилось, а кошмар в её уезде наконец-то закончился.
Глава шестая. Тайные планы
«Получится или нет?» – Долли все-таки сомневалась в своих способностях убедить домашних разрешить ей разводить лошадей и решила для начала опробовать свои аргументы на крёстном.
После рощи (на развилке дорог) она повернула к Троицкому и теперь гнала Лиса через поля к знакомому снежно-белому дому. Барон Тальзит – друг и ровесник покойного отца княжон – так и не обзавёлся собственной семьёй, поэтому к своим крестницам Долли и Ольге относился с отеческой нежностью. Девочки отвечали Тальзиту такой же любовью, а его двухэтажный дом в Троицком считали почти что родным.
Долли остановила Лиса у крыльца, ловко соскочила на верхнюю ступеньку и, передав повод дворовому мальчишке, направилась в кабинет хозяина дома. Александр Николаевич сидел за дедовским письменным столом. Сумрачное выражение лица, столь не свойственное этому светлому человеку, удивило Долли, но лезть в душу барону она не стала и поздоровалась как ни в чём не бывало:
– Добрый день, крёстный. – Она, наклонившись, поцеловала Тальзита в подёрнутую сединой каштановую макушку.
– Здравствуй, ранняя пташка! – Александр Николаевич явно обрадовался.
Морщины на его лбу разгладились, а в серых глазах даже мелькнули смешинки.
– Ты опять заставила своего Лиса лететь, как ветер?
– Его не надо заставлять, нужно просто не мешать, и Лис полетит быстрее ветра, – отозвалась Долли. – Ну а как у вас дела?
Александр Николаевич вновь опечалился:
– Ох, прямо не знаю, что и делать! Получил депешу от племянницы Сони, та хочет прислать ко мне своих дочек. Сама она собралась за границу, а оставлять Мари и Натали одних боится. Я написал, что буду рад, но теперь…
– А что случилось? Почему вы беспокоитесь? – удивилась Долли.
Новость о приезде внучатых племянниц крёстного её обрадовала: княжны Черкасские давно дружили с этими весёлыми и жизнерадостными барышнями. Вот только барон совсем не разделял девичьих восторгов.
– Вчера перекупщик из уезда приезжал за яблоками, так он божился, что в округе пропали уже две девицы – совсем молоденькие, по пятнадцати лет, – вздохнул Тальзит. – Вот я и
Долли стало даже как-то неловко за крёстного: взрослый человек, а говорит такие глупости.
– Ничего с ними не случится. Я сама буду следить за девочками! – пообещала она.
– Милая моя, а за тобой-то кто проследит? – ворчливо отозвался Тальзит. – Ну, посмотри, как ты себя ведёшь: скачешь по лесам одна. Неизвестно ещё, кто тебе может встретиться!
Разговор скатывался к обычным нотациям, но Долли уступать не собиралась:
– Ну, кто может мне встретиться между Ратмановом и Троицким, кроме наших мужиков? Да и потом, моего Лиса всё равно никто не догонит.
Барон явно разволновался:
– Да, конь у тебя быстрый, а если, не дай бог, его подстрелят? У нас густые леса, а если на тебя нападут разбойники, никто и не услышит.
– Крёстный, какие разбойники?! – уже не выдержала Долли. – Что вы верите пустым россказням?
Но Тальзит стоял на своём:
– Девушки пропали, и никто их не может найти, это – правда, а не домыслы. Наверное, мне нельзя брать племянниц. Нужно написать, чтобы Соня не присылала их.
Ещё чуть-чуть, и крёстный мог всё испортить. Этого Долли допускать не хотела, потому схитрила:
– Да вы уже и не успеете со своим письмом – девочки, наверное, выехали. Только расстроите тётю Соню, и вся её поездка пойдёт насмарку.
Барон надолго задумался. Он вздыхал и отдувался, как печальная больная корова, но в конце концов сдался:
– Похоже, что у меня нет выбора. Я, наверное, соглашусь на их приезд, но только с тем условием, что ты тоже перестанешь ездить одна. Бери на прогулки дворового с ружьём, а ещё лучше двоих.
– Крёстный, да за кого вы меня принимаете? У меня оружие всегда с собой, – гордо сообщила Долли.
Она приподняла юбку и показала барону нож, засунутый за голенище короткого сафьянового сапожка. Однако о своей откровенности княжна сразу же пожалела. Александр Николаевич громко охнул и схватился за сердце. Долли обняла его и подвела к дивану. Усадила. Налив из графина воды, накапала в стакан лекарство. Она еле уговорила барона всё выпить, а потом долго сидела рядом, дожидаясь, пока капли подействуют. Наконец Тальзиту полегчало, но вместе с силами вернулось и прежнее возмущение. Барон отдышался и принялся отчитывать крестницу:
– Боже мой, Долли! Неужели ты всерьёз думаешь, что сможешь кого-то одолеть, имея за голенищем охотничий нож? Это даже смешно обсуждать. Не понимаю, о чём думает Опекушина, разрешая тебе выезжать одной! Придётся мне с ней поговорить.
Перспектива расстроить добрейшую Марью Ивановну княжну совсем не обрадовала. Надо было, пока не поздно, сгладить размолвку.
– Крёстный, пожалуйста, не нужно никого беспокоить, – попросила Долли. – Я обещаю, что стану брать с собой пистолеты Алексея. Я ведь отлично фехтую, да и стреляю метко. Пожалуйста, пойдёмте в сад, и я покажу, на что годна. Вы ведь никому ещё не подарили свои пистолеты?