Игры ведьм
Шрифт:
Слюна девственницы, порошок из жженых волос отшельника, вода из священного озера. Воин никак не желал успокаиваться и раз за разом безжалостно рубил голову ведьмы с плеч.
На третий день отчаявшаяся Амелька взмолилась:
– Погоди! У меня уже вся голова в синяках и шишках! Одной рукой держи за волосы, а другой руби! Тебе что – уйдешь в свою могилу, а мне потом с синяками ходить на потеху всем кумушкам Златобора!
Воин, уж было замахнувшийся мечом, задумался:
– Про синяки Морена ничего не сказала. Хочешь без синяков – давай, буду тебя за волосы держать.
Амелька слегка взбодрилась: воин пошел на уступку! Глядишь, и переманит она его на свою сторону.
Девушка робко взглянула в черные глаза воина и как-бы невзначай спросила:
– Так что там тебе обещала Морена за мои мучения?
Воин замялся и в растерянности опустил меч:
– А с чего вдруг я должен тебе отвечать, несчастная ведьма?
В глубине души Сабрины затеплился лучик надежды: кажется, дело сдвинулось! Девушка ощупала руками целую пока голову и рискнула разыграть свою партию. Не все ей на поводу у Морены бегать!
– А с того, что я тоже – ведьма и могу предложить тебе нечто большее, чем ты от Морены получишь.
Воин посмотрел на Амельку: ведьма дерзко смотрела ему прямо в глаза.
– Морена сказала, что вернет меня к жизни. Что может быть лучше?
– Ха-ха-ха, – звонко захохотала Амелька, ее голосок эхом разнесся по всей башне и улетел сквозь окошко далеко в небо, – не бывать этому, дурачина ты эдакий! Что однажды умерло, воскреснуть не может! Первый закон магии. Его даже новички знают. Обманула тебя Морена. А вот я могу предложить тебе кое-что получше!
Услышав ответ ведьмы, воин резко бросил меч на пол, схватился за свою голову в шлеме и с душераздирающими стонами заметался по тесной комнате башни.
– Ох, и горемычный же я! За что мне такой удел? Одни предатели вокруг. Другу проверил – зельем меня угостил, а потом убил. Доверился ведьме – обманула меня коварная. Откуда мне знать, что ты, безголовая, тоже меня не предашь?
Амелька крикнула:
– Да прекрати ты бегать, голова кругом, а ей и так сегодня досталось! Я не предам тебя! Не желаю, чтоб ты потом по ночам мне являлся и голову рубил. Вот, что я предлагаю, воин. Я дам тебе зелье вечного сна. Выпьешь его – и успокоишься в своей могиле. Разве не этого тебе хочется: вечного покоя?
Воин встал столбом, поднял меч, замахнулся было на Амелькину голову. Девушка в страхе вжалась в стену и закрыла глаза. Но внезапно мертвец передумал: опустил меч и встал перед ведьмой на колени:
– Молю тебя, ведьма! Коль дашь мне уснуть, не буду боле тревожить тебя! Устал я, хочу тишины и покоя.
Амелька облегченно вздохнула и потянулась за изрядно похудевшей сумкой с зельями. Достала крошечный зеленый флакончик и протянула воину:
– Выпьешь зелье и навеки вернешься в свой склеп. Прости меня, воин, за все! Не знала я, что мое слабительное зелье поможет убить тебя.
Воин протянул руку в черной перчатке, взял у Амельки флакончик, снял шлем и одним глотком выпил зелье. Амелька молча ждала, что будет. Она это зелье сварила по книге и еще не видала, как оно действует. Ведь даже к ведьме не каждый день покойники являются!
Меж тем, зелье явно подействовало. Фигура воина становилась все прозрачнее и тоньше, пока от нее не осталась лишь легкая тень. Тень дрогнула, взлетела к потолку башни и крикнула:
– Прощай, ведьма! – и исчезла.
Амелька заглянула в сумку: волшебных зелий и порошков почти не осталось. Что еще приготовила для нее Морена?
Уставшая девушка, не дожидаясь грядущих испытаний, решила прилечь и выспаться. Три дня и три ночи без головы дали себя знать: уснула Амелька мгновенно.
Когда ведьмочка проснулась, в оконце башни пробивался желтый лучик света, а рядом с ней на полу сидел темноволосый парень. Одетый в щегольски вышитый камзол, бархатные штаны и сапоги из змеиной кожи, парень был так хорош, что ведьмочка вмиг почувствовала себя грязной дурнушкой.
И лицо его было знакомо Амельке. Очень хорошо знала она этого парня и даже когда-то любила его.
– Проснись, Амелька! – прошептал парень.
– Зигфрид! Как ты? Откуда? – Амелька потянулась и села на грязном полу. Нет ли у нее с собой зеркала? Что за беда! Раз в сто лет встретила первую любовь, и в таком непотребном виде: грязная, со спутанными волосами, вся в синяках! Настоящая ведьма!
Парень меж тем насмешливо оглядывал Амельку:
– Смотрю, жизнь твоя все печальнее и печальнее! Помнишь, ты варила свои зелья и бегала торговать на рынке? Денег у вас вечно не было, отец твой пил. Худая замарашка в лохмотьях.
Амелька подняла голову и попыталась оправдаться:
– Зигфрид, ты не смотри, что я в таком виде! Я здесь по делу, а работа у ведьмы, знаешь, грязная. Зато у меня сейчас своя лавка и дела неплохо идут. Почему не зашел ко мне в Златоборе? – девушка взяла парня за руку и умоляюще посмотрела в его самые красивые на свете голубые глаза.
Зифрид брезгливо отдернул свою руку и отодвинулся от грязной Амельки подальше.
– Я к тебе? Нищей замарашке? Посмотри на себя: ни кожи, ни рожи. Мелкая, волосы черные, глаза – ничего особенного. Зачем ты мне такая сдалась? Ты забыла, что мой отец – один из самых богатых купцов Златолесья. Да мне дочь городского главы недавно сватали. Найди себе такого же нищего. Свинопас будет для такой грязнули в самый раз!
Амелька в отчаянии сжала руки и разрыдалась. Пережила огонь и воду, победила змей и мертвеца. Отчего же ей так больно? Пять лет прошло, как отверг ее этот Зигфрид. Сколько раз она пыталась забыть его! Почему сейчас все вернулось? Больно, как тогда на рынке, когда он в гневе отбросил руку Амельки и оттолкнул ее. Она тогда не смогла на ногах удержаться: в грязь упала на потеху всему Златобору. Потом брела домой и ревела, а ливень смывал грязь и слезы с ее лица.
И угораздило же ее влюбиться в самого блестящего кавалера в городе! Сколько парней тогда жаждали ее внимания и улыбки, а она лишь о Зигфриде думала. С того дня на рынке все пыталась забыть его. С головой в свои зелья ушла, с утра до ночи книжки магические читала, а потом с ночи до утра у котла крутилась. Не заметила, как стала самой знаменитой зельеваркой в Златолесье. Постепенно и Зигфрида вспоминать перестала. А сейчас все заново! Снова страдать и мучиться! Сил у нее уже совсем не осталось.