Их было семеро (Солдаты удачи - 1)
Шрифт:
Ну, тут они уже просто взбесились. Вот сейчас и будет ковровое бомбометание, понял я. Да и все поняли. Но и Тимоха не позволил себе расслабиться. Пока истребители выстраивались на очередной боевой заход, он неожиданно свернул с довольно ровного плоскогорья и погнал "ровер" к торчавшему метрах в ста в стороне каменному зубу. Ямы по пути были такие, что я ждал: вот-вот разлетится шасси. Но "ровер" был сделан на совесть, недаром генералы его любили. На последней яме мы просто каким-то чудом не перевернулись, метров десять шли на двух колесах, но успели притиснуться к восточной стороне зуба как раз в тот момент, когда из всех трех "Су" посыпались мелкие фугасные бомбы, и от пыли, земли, от поднятых на десятки метров вверх камней стало темно, как во время солнечного затмения. Одна из
Эти три "сучки" еще раз прошли над нами, явно оценивая результаты своей работы. Представляю, какой мат стоял в их ларингофонах, когда они увидели, что все их старания дали нуль-эффект. Если бы у них оставались бомбы, они наверняка устроили бы нам еще один ковер. Но это были "Су", а не тяжелые бомбардировщики, бомбовые отсеки у них уже опустели. Можно было, конечно, попытаться достать нас пулеметами, но укрытием от пулеметов нам могла служить каждая яма, а их тут, слава Богу, было навалом. Ракет же на их фюзеляжах не было, не прицепили -- решили, видно, что мы не та цель, на которую стоит тратить эти дорогие игрушки класса "воздух--земля". Так что пришлось им умыться и в таком вот умытом виде возвращаться на базу. Они наверняка сразу же связались со штабом, и следующим номером нашей программы теперь уж наверняка были "Черные акулы". Я будто своими глазами видел, как экипажи "акул", поднятые по боевой тревоге, несутся по аэродромной бетонке, на ходу натягивая шлемы, и как начинают раскручиваться лопасти их тяжелых машин.
Твою мать. Мечты, мечты, где ваша сладость? Ухнули наши мечты отсидеться в какой-нибудь рощице или в складках местности до темноты. Нужно было срочно прорываться к своим. Путь был только один -- через мост. И на все про все нам отпущено не больше сорока минут. А может, и меньше.
Срывая до крови ногти и кожу на ладонях, мы разгребли завалы перед "ровером" и повыкинули камни и землю из кузова. Пока Тимоха выруливал из пересеченки на более-менее ровную гривку вдоль ущелья, очистили от грязи "Калашниковы" -- и наши, и те, что мы забрали у жеребцов генерала Жеребцова. Досадно, конечно, что не успели поднять наверх автоматы бойцов Исы и этих долбаных медиков, но стволов у нас и так хватало. И магазинов к ним тоже. Нам одного только сейчас не хватало -- удачи. Чуть-чуть не хватало, самой малости.
Удачей нас сегодня Бог не обидел, грех жаловаться. И боевиков Исы Мадуева взяли чисто, и с Жеребцовым разобрались, и от "Су" увернулись. Но осталась ли еще хоть крошка от лимита удачи -- хоть пара капель на донышке? Так вот иногда в горячем деле мучительно соображаешь: хоть пара-тройка патронов в магазине твоего "калаша" еще есть или все, финиш? И ведь пока не выстрелишь, не узнаешь.
Но лимит вроде мы еще не весь выбрали -- к мосту мы подъехали довольно быстро и остались при этом незамеченными. Патруль у моста был небольшой -человек пять. Они сидели у небольшого костерчика и курили, отложив в сторону свои автоматы. Правда, въезд на мост преграждал поставленный поперек грузовик. Это было хуже, с ходу не прорвешься. Но и обратного пути у нас не было -- вот-вот должны появиться "акулы".
Тимоха оглянулся на меня. Я кивнул: начинаем. Никаких приказов мне отдавать не пришлось, все и без меня знали, что делать. На широкое переднее сиденье втиснулись Муха и Боцман, пристроились поудобнее, положив стволы на нижнюю рамку лобового стекла. Благо, самого стекла не было -- его разбило камнями. Мы с Доком скорчились по правому борту, а Артист и Трубач -- на левом. Артист был левшой, ему это было в масть, а Трубачу без разницы -- он и с левой, и с правой руки навскидку жало у осы отстреливает.
Тимоха газанул, "ровер" рванулся к мосту. Те, у костра, услышали нас метров за сто. Повернули головы и начали вглядываться, недоумевая, что бы это могло быть. С тыла они опасности не ожидали. Когда мы были уже метрах в пятидесяти, они начали медленно подниматься, в тридцати -- суматошно похватали свои автоматы. Но было уже поздно. Двумя короткими очередями Муха и Боцман уложили всех пятерых вокруг костра. "Ровер" резко затормозил перед грузовиком, Тимоха соскочил с водительского сиденья и залег с "Калашниковым", страхуя нас, а мы вшестером навалились на "зилок", пытаясь откатить его в сторону. Хрена с два -- ни с места. Муха метнулся в кабину, снял "зилок" со скорости и с ручника. Теперь он легко пошел, но секунды четыре мы потеряли. Я обложил себя предпоследними словами, но что толку? Удача -- барышня капризная, небрежности она не прощает. И точно: только мы собрались попрыгать в "ровер", как из блокпоста, стоявшего метрах в тридцати от моста, высыпало не меньше двух десятков "духов", и такая пальба пошла, что нечего было и думать уходить на "ровере". У них тоже стрелки были не из последних, а битком набитый открытый джип -- лучше цели и не бывает. Так что пришлось нам распластаться под прикрытием грузовика и железных мостовых ферм и уйти в глухую оборону. Под нашим огнем они тоже залегли и начали короткими перебежками брать мост в полукольцо.
Худо дело. Продержаться мы могли столько, на сколько хватит патронов. А этого добра у них было намного больше. Прорваться к ним в тыл -- нечего было и думать, с блокпоста подвалило еще человек десять. Скатиться в ущелье Ак-Су -- тоже не выход. Пока мы будем пластаться по крутым откосам, они с моста выбьют нас поодиночке, как на учебных стрельбах.
Был только один выход. Плохой, но другого не было.
Тимоха оглянулся, крикнул мне:
– - Валите по одному! Я прикрою. Потом прикроете меня.
Это и был тот самый единственный выход. Я приказал:
– - Док, пойдешь первым! Пленки береги! Артист -- за ним! Потом Муха, Боцман, Трубач!.. Начали!
Огнем из шести стволов мы заставили всех "духов" воткнуться носами в землю. Док двигался грамотно, от одной несущей двутавровой стойки к другой. Когда он оказался на той стороне моста, мы дали "духам" возможность поднять головы и немного пострелять, а потом повторили. Артист нормально ушел, Боцман тоже. Муху, по-моему, зацепило--в ногу, к последней ферме он уже перебегал, прихрамывая. Но все же перебежал. Трубача мы прикрывали уже только из четырех стволов: я из двух, с обеих рук, Тимоха тоже из двух. Тут очень кстати пришлись жеребцовские "калаши". Когда подошла моя очередь, я подтащил Тимохе все четыре автомата и оставшиеся магазины, положил ему под руку. Похлопал по спине. Он коротко оглянулся, кивнул: "Давай, Пастух!" И начал поливать из двух стволов без передышки.
Боевики уже разгадали наш маневр и старались стрелять прицельно. Пока я короткими перебежками и перекатами по деревянному настилу моста передвигался от фермы к ферме, пули вокруг меня так и ярились, стальные тавры и двутавры гудели от рикошетов, будто бы кто-то резко дергал гитарные струны, из-под ног летела щепа. Но мне все же удалось выскочить в более-менее безопасную зону. Ребята уже заняли позиции и ждали команды. Я пристроился за какой-то балкой и махнул рукой. Влупили в шесть стволов, не жалея патронов. И хотя пальба была неприцельной, нужный эффект произвела. "Духи" примолкли на несколько секунд, этого Тимохе хватило, чтобы прыгнуть за руль "ровера" и резко взять с места. Тут уж "духи" повскакивали и начали поливать на всю катушку. И многие поплатились за это. Далеко не далеко, но в стоящего человека даже издалека попасть можно, "ровер" уже шел по мосту, быстро набирая скорость. Еще метров сорок...
И тут вдруг средний двадцатиметровый пролет моста вздыбился от мощного взрыва и стал медленно валиться вниз. Подорвали, гады! Видно, взрывчатка была заранее уложена -- как раз на случай попытки прорыва. И кто-то на их блокпосту успел нажать на кнопку. Я ожидал, что Тимоха затормозит, но "ровер" явно набирал скорость. На что он рассчитывал? С ходу перелететь через двадцатиметровый провал? Если бы хоть маленький трамплинчик был -- мог бы, на трюковых съемках на "Мосфильме" он и не такое проделывал. Но трамплинчика-то не было, никакого!