Их двое
Шрифт:
Я настолько редко выбиралась куда-либо, что процесс сборов был занятием дико травмирующим.
– Опять раскладушки, что ли, в моде? – ради приличия проявила я интерес к его обновке.
– Бляха, ну ты село вечное! Это – самая последняя модель! По предзаказу! Стоит, как твой «патрик»! Кстати, видел его на стоянке во дворе, у него, смотрю, левый бок проржавел совсем?
– Это краска так легла, – обиделась я за своего любимца, – я его поцарапала тут…
– Да нафига было красить-то? На нем все равно ни черта не заметно. Трактор,
– Не надо обижать дом моих предков, – обиделась я, – и нет в рязанской области медведей… И вообще, я не туда. Женя на курорт позвал, на Мальдивы…
– Ого! А с чего это такая щедрость от твоего задрота?
– Борюсь, я тебе уже говорила, мне не нравится, когда ты его так называешь.
– Мась, ну а как я должен называть человека, бегающего от тебя к бывшей? Он тебе рога наставил уже размером с пятиэтажку, а ты все не веришь!
– Борь, я разозлюсь сейчас!
– Вот! Разозлись! И пошли его уже нахер!
– Я тебя сейчас пошлю!
– Так меня бесполезно, ты же знаешь…
Я надулась, не желая больше слушать гадости про Женю, моего постоянного парня, и по привычке прикидывая, почему это Борюсик так его невзлюбил?
Нормальный человек, инженер в одном очень даже серьезном производственном холдинге, Женя был интеллигентным до мозга костей, москвичом в фиг знает, каком поколении, имел приятные черты лица, приятные привычки… И вообще… на редкость комфортный в общении. Спокойный, я бы сказала.
Наш роман длился уже год и неторопливо двигался к естественному завершению: свадьбе. Вместе мы не жили еще, я не особо хотела, предпочитая спокойную жизнь на своей территории, но потом планировали, конечно. Как раз после Мальдив, где, как я предполагала, должно было произойти торжественное объяснение и предложение руки и сердца.
Так-то, я бы и без него обошлась, но Женя был мужчиной консервативным и настаивал, чтоб все происходило правильно.
– Мась, – Борюсик отследил мой напряженный взгляд, утащил за руку к дивану, усадил, обнял, – ну прости меня. Просто… Он какой-то недоделанный тюфяк. Думает о себе много, словно пуп земли. Подумаешь, москвич он… Один гонор и никакого толка.
– Ты несправедлив к нему, Борь, – возразила, с удовольствием зарываясь носом в его свитер. Пахло от Борюсика всегда на редкость вкусно. – Он – хороший, любит меня… Понимаешь?
– А ты его? Любишь?
– Ну конечно, – чуть помедлив, ответила я, – люблю… Он – хороший, добрый, надежный… С ним хорошо…
– Слишком часто произносишь «хорошо»… Слушай, Мась, а как у вас в постели?
– Хоро… – начала я, но потом прикусила губу.
Борюсик сжал крепче, губы его скользнули по шее, тепло и мягко целуя:
– Вот видишь… А он знает, что тебе нравится, когда вот так делают? М?.. Он знает, от чего ты заводишься?..
Голос его стал ниже, насыщенней, объятия крепче, а я, почуяв подвох, завозилась в его руках, выбираясь на волю.
Отошла, торопливо одергивая длинный свитер, посмотрела настороженно на Борюсика:
– Ты чего? Давно секса не было, что ли?
Друг усмехнулся, вальяжно откидываясь на спинку дивана:
– Нет, Мась, нет. Просто хочу тебе показать, что твой Женя – вообще не то, что тебе нужно. Вон, как реагируешь, а мы с тобой, между прочим, даже и не спали никогда. И даже при этом, я лучше знаю, чего тебе хочется, от чего ты тащишься, чем он…
– Вообще не прав, вот вообще… – поймав себя на некоторой неуверенности, я нахмурилась.
– Прав, Мась. И ты это знаешь. Он – вообще не твоя история, как ты этого не поняла до сих пор? Ты – на редкость заводная, горячая девочка. А он – сушеный мухомор, который постепенно просто отравит тебя. Ты и так с ним вообще перестала на улицу выходить!
– У меня просто работа…
– Да нифига! – перебил меня Борюсик, – у тебя просто Женя! Который названивает каждые две минуты, стоит тебе выйти куда-то с подружками погулять! А, кстати, где Ленка? Давно ее слышала?
– Она… У нее…
– Вот-вот…
– Ну хватит, – не выдержала я, – нечего мне портить настроение перед поездкой!
Демонстративно подошла к чемодану и начала без разбора забрасывать туда шмотки. Внутри грыз червячок, как всегда, когда засранец говорил что-то, похожее на правду. А я в упор не желала этого видеть и понимать. Проходили уже, блин. Знаем.
Борюсик смотрел на меня с минуту примерно испытующе, потом смягчился.
– Ладно, прости меня… Я просто переживаю за тебя, понимаешь? Он таскается к бывшей по любому поводу, сама мне говорила, жаловалась…
– Че-е-ерт… – зашипела я с досадой, – зачем вообще ляпнула? Борюсь, я же объясняла как отношусь к ситуации, это нормально, что люди после расставания остаются друзьями…
– Но не до такой же степени, чтоб… – Борюся вовремя заметил мой обиженный взгляд, потому что тормознул и сменил тему, – ладно, ну чего ты! Мальдивы – это круто. Загоришь, будешь классненькая, он тебе сразу предложение и сделает…
Борюся встал, обнял меня опять и продолжил:
– А еще лучше, закрути там роман с каким-нибудь спасателем… Почувствуй разницу. И возвращайся той Маськой, какой я тебя помню, безбашенной и веселой.
На последних его словах я опять вырвалась и пошла в кухонную зону. Там принялась готовить кофе, раздраженно швыряя чашки.
Борюсик понаблюдал за мной, задумчиво побарабанил пальцами по барной стойке.
– Слушай, Мась, а этот твой дом… Я помню, что летом там какая-то дорога была, да? А зимой что? Заметает его нафиг?
– Ну… Там до деревни ездит трактор… – ответила я рассеянно, успокаиваясь привычным делом, – и туда, бывает, добираются… Но нужно заказывать, если большой снегопад… Правда, сейчас не обещают, там, наверно, хлябь еще с осени… А ты чего вдруг про него вспомнил?