Их [колючая] роза

Эвис Инея

Меня бьёт в голову какое-то беспокойство, но мозг уже так устал, что отказывается полноценно соображать.

А может, не желаю замечать все эти нестыковки, пытаюсь найти им оправдания, делая скидку на собственную бестолковость.

— Так не оторвалась… — медленно проговариваю, но не знаю, как сказать, что они здесь, под боком.

Меня вновь перебивает мелодия звонка. Юлька не выдерживает и отвечает с резким: «Да!».

Она чуть отходит, напряжённо хмуря брови. Смотрю ей в спину, судорожно вспоминая, есть ли у

неё парень? Как-то раз, она обмолвилась, что некогда ей шашни заводить, вся в делах и заботах. Но сердечные истории никогда не бывают запланированными.

Подруга отвечает односложно, с примесью недовольства. Периодически бросая на меня взгляд, словно я третий лишний.

Мне становится даже немного неловко. Может я и впрямь мешаю, а выгнать меня ей совесть не позволяет? Но раз так, могла бы выйти.

Собираюсь выйти в общий зал сама, где, по идее, должен сторожить татуированный амбал, но при развороте натыкаюсь взглядом на четвёртую стену комнаты и, кажется, все надежды рушатся с таким треском, что слух улавливает этот оглушительный звук. Я на несколько секунд замираю, а потом ноги несут меня к очередному полотну, которому здесь не место. Но это я так думаю, потому что у подруги, совсем другое мнение на этот счёт.

Мне на голову обрушивается что-то тяжёлое и я отдалённо слышу россыпь битого, наверное, фарфора. Темнота наступает постепенно, не так, как в фильмах показывают. Я даже обернуться успеваю, правда медленно как-то, словно в замедленной съёмке. И ловлю в мутнеющем сознании несколько мыслей. Первая: «Всё-таки ваза, достигла цели, правда, с хозяином затылка обозналась». И вторая: «Никакая она мне не подруга!».

— Крепкая у тебя голова. — бормочет хмурая Юлька.

«Да, пожалуй!» — а это уже третья мысль, последняя, перед наступлением полной темноты.

Глава 22

Распахиваю глаза, а в груди часто бьётся сердце. Будто сон приснился плохой, и я очнулась от страха. Но не помню, что видела.

Перед глазами белый потолок. Поворачиваю голову и натыкаюсь на, развалившегося в кресле, «ленивца». Он опрокинулся на спинку и прикрыл веки.

Чувствую рядом возню и поворачиваюсь в другую сторону. Рядом со мной, на кровати, между прочим, лежит «извращенец» и с усмешкой наблюдает за мной. Я несколько секунд таращусь на довольного качка, пытаясь понять, почему он лежит возле меня?

— Очнулась, розочка? — усмехается и в помещении всё приходит в движение.

Перевожу взгляд и вижу «водителя», стоящего в дверном проёме и подпирающего плечом короб.

Кто-то мычит, привлекая к себе внимание. Ловлю взглядом связанную Юльку на стуле с кляпом во рту, и первым делом рыпаюсь с места, кидаясь ей на выручку.

Головная боль простреливает от темечка до самого копчика. Со стоном падаю обратно на кровать, сдавливая виски ладонями, и тут же перед глазами начинают мелькать картинки нашей встречи.

—

Ты бы так не дёргалась, — слышится со стороны кресла. — Мы не врачи, чтобы с того света возвращать.

— Господи, как же болит! — ною в покрывало, не в состоянии подняться.

Чья-то рука ложится на мой затылок, и я цыкаю от очередной порции боли. Но тут же ощущаю что-то холодное и такое приятное, что из глаз брызгают слёзы облегчения.

— Ещё подержи, — совсем близко, проговаривает «водитель» и я лишь согласно «агакаю» не в силах пошевелиться.

— Ну что, цыпа, рассказывать будешь? — это уже говорит «извращенец», судя по всему, подруге.

То есть, бывшей подруге!

Я и сама не против была бы послушать, но не в позе молельщицы.

Аккуратно выпрямляюсь, стараясь не двигать головой, и прислоняю блаженную прохладу, от которой уже и рука замерзает, но на это совершенно наплевать. Они обернули в несколько слоёв только ту часть, которую я прижимаю к затылку, а для руки ткани не оставили.

Ладно уж, и на том спасибо!

Замерев изваянием, глазею на Юльку, пытаясь проанализировать случившееся. И мои выводы меня не радуют.

Кляп убирают, и она начинает неистово верещать, зажмурившись от натуги.

Тряпка возвращается на место, а «извращенец» садиться на другой стул перед ней, оседлав и умостив на спинку локти.

— Как считаешь, три мужика в состоянии справится с одной женщиной? — спрашивает, как будто на полном серьёзе интересуется её мнением.

В её глазах таится страх, но она всем видом старается продемонстрировать высокомерную брезгливость.

— Наверное, — задумчиво изрекает блондин, — тебя успокаивает её присутствие.

Кивает в мою сторону, но с неё глаз не сводит.

— Она сейчас уйдёт, и мы с тобой останемся наедине… — медленно, донося весь прискорбный смысл слов, продолжает знакомить с истиной. — Выебать тебя мне ничего не будет стоить. А тебе? — вопросительно поднимает бровь. — А после меня, тобой займётся он, — тычет пальцем в «ленивца» в кресле, которому, кажется, вообще начхать на происходящее. — Ну и напоследок он… — делает выразительную паузу, указывая на «водителя». — И поверь, мы двое, покажемся тебе ангелами во плоти, по сравнению с нашим старшим.

Я слушала его затаив дыхание, переводя изумлённый взгляд с одного на другого и в конце остановилась на «водителе».

Тогда в заброшке его взгляд страшно напугал, но на фоне всех произошедших событий моё впечатление немного затупилось. Но сейчас… Жутко, до дрожи в коленках. То ли «извращенец» умеет так виртуозно и качественно преподносить информацию, что проникаешься ею основательно, то ли в глубине души, я знаю, что они способны на страшные вещи.

Господи, да, конечно, способны! Они двух людей убили, словно обувь сменили. Буднично, безэмоционально и эти трупы, до сих пор в их багажнике!