Их [колючая] роза
Шрифт:
В этот момент раздаётся сигнал открывшейся двери номера и в комнату входят двое.
— Я заебался! — тяжело выдыхает «извращенец», но видя брата без майки около меня, резко останавливается. — Не понял.
— Что, не допёрло до тебя? — проговаривает «ленивец», заходя вторым, но также замирает, окидывая нас скептическим взглядом. — Нас на дело отправил, а сам с розочкой развлекался.
— Да ну, — немного неуверенно машет рукой. — Она то в одежде.
Они приближаются. «Извращенец» приземляется рядом на кровать, а «ленивец»
— Так чем вы тут занимались, пока мы от трупов избавлялись? — смотрит на меня в упор, требуя правды.
Я закашливаюсь и, кажется, краснею. Но не от натуги, а от стыда. Я была готова на… на многое. Если бы «водитель» не остановился сам.
Но трупы!
Как я могла забыть?
Кашель отзывается головной болью. Значит ущерб здоровью есть. И впрямь невовремя.
— Боже… — вдруг приходит осознание, — вы что, и Юльку тоже?
Они переглядываются, не выказывая никаких эмоций. А я перевожу ошалелый взгляд с одного на другого, не желая верить, что они пошли на такой шаг.
— Нет. — Отвечает «ленивец». — Всего лишь прокатили в одном багажнике с бедолагами, чтобы уроком было.
— Куда? — всеми силами стараюсь ему поверить.
— В отделение, — он переворачивается на живот. — Чтобы в камере посидела, ещё один урок усвоила. Что бывает с теми, кто закон нарушает.
Я смотрю на него и моргаю, силясь понять, кто из нас дурак.
«Кто нарушает закон»? А они, значит, не нарушают?
Нет, я Юльку не оправдываю, более того, с удовольствием бы посмотрела на неё за решёткой, но его формулировка немного сбивает с толку.
— А на каком основании её задержали?
— На основании того, что она перешла нам дорогу.
— Так, что, бутончик, — склоняется к моему уху «извращенец», — с нами лучше дружить.
Отодвигает волосы и прикусывает мочку. Я морщусь, но он не позволяет отстраниться.
— Как бы там ни было, а нам выдвигаться надо. — Выдыхает «ленивец», поднимаясь с места.
— А я могу хотя бы вещи с собой взять? — тихо спрашиваю, ощущая мурашки на коже, от игр блондина с моим ухом.
— Только самое необходимое.
«Водитель» указывает брату на его жилетку и тот снимает, протягивая вещь, прикрыть наготу.
— Я помыться хочу.
Не выдерживаю и возмущённо бью локтем неугомонного в грудь, чтобы отстал.
— Там, куда мы отправимся, — хватает за локоть и тянет на себя, — есть и душ, и полотенца, и даже кровать.
Я нервно сглатываю, осознавая, что теперь они, пусть и сомнительная, но моя единственная опора. И сейчас брыкаться, не самая лучшая идея.
Мне только понять бы до конца, что произошло, а там… Видно будет.
Глава 27
Для сбора вещей мне выделили пятнадцать минут, но я управляюсь за пять.
В номере, где мы с Юлькой усердно работали, а вечерами на усталых нотах
У меня даже не было времени её разложить.
Окинув номер последний раз совсем другим взглядом, выхожу в коридор.
«Водителя» нет. Двое других припирают стены, а при виде меня, «ленивец» подходит и забирает мою сумку. Встречая недоумение с моей стороны, цыкает и отбирает ношу. Молча идёт к лифту, а я ещё несколько секунд смотрю ему в спину.
Что с ними происходит? Откуда эта внезапная учтивость? Эта какая-то игра, они усыпляют мою бдительность? Только вот для чего им это?
А что, если Юльку они не сдавали ни в какое отделение? Это ведь даже звучит бредово? Что, если они договорились о чём-нибудь с ней и просто спрятали на время, пока не разберутся со мной?
Могу ли я безоговорочно верить тем, кого встретила этим вечером, если даже в «подруге» не сумела ощутить притворства за месяцы совместной работы?
Она легко могла пообещать им денег. Процент с проданных работ, например.
Зря я вышла из номера. Надо было остаться и подслушать. Хотя бы в комнате соседней. Ну что за бестолочь?!
Или меня так кроет от усталости? И всё то, что я сейчас надумала — это уже тревожный звоночек о развивающейся паранойе? Но вполне, как мне кажется, оправданной.
Шагая за братьями к машине, силюсь понять, что у меня внутри. Сложить вместе чувства и мысли. Скомпоновать всё это в единое мнение. Но ни черта не получается.
— Куда мы едем? — осмеливаюсь спросить, не сильно рассчитывая на правдивый ответ.
— Тачку помыть, — отвечает «извращенец», закуривая сигарету.
— Далеко?
— А ты торопишься куда-то? — смотрит на меня ехидно, втягивая щёки при сильной затяжке.
— А нам разве не нужно побыстрее разобраться с фотографиями?
— Садись. — Кивает на тачку, отшвыривает недокуренную сигарету и лезет на переднее сиденье.
— Смена караула? — смотрю на «ленивца», который на этот раз сидит на моём месте около закрытой двери, а я…. Сажусь рядом, хлопаю дверями и не слышу характерного щелчка блокировки. Оглядываю салон и задумыаюсь, как я к этому отношусь? Меня не трогают, не притесняют, не угрожают. А теперь ещё и не запирают?
Подозрительно… Я в смятении.
— И так, — раздаётся хриплый баритон «водителя». — На ближайшие несколько часов план такой: моем тачку и несколько часов отдыхаем. Нужно поспать. Розочка, — обращается ко мне, и это прозвище воспринимается мной как-то иначе.
— М? — тишина салона и направленные на меня три пары глаз, смущают, заставляя сердце бешено колотиться.
— Во сколько должна была состояться выставка?
— В шесть начало.
— Эд сейчас рвёт и мечет. — Кивает «водитель», задумчиво стуча пальцами по рулю. — Мы отобрали у него фотографии.