Их [колючая] роза
Шрифт:
— Уверен, он до последнего будет тянуть. — Вклинивается «ленивец».
— И что, на все фотки, один покупатель? — тоже подаю голос, желая отвлечься от окружающих меня полуголых мужиков.
— Да. И не менее влиятельный. Развелось, блядь, богатеев.
— Почему вы не сдадите меня и полотна Эду? Разве, это не облегчило бы вам жизнь?
Мой внезапный вопрос повисает в воздухе, заставляя всех посмотреть на меня.
Но ведь именно это было бы логичным исходом. Для них.
Как знать, может, их бы ещё и наградили за услужливость перед руководством?
— Хочешь угодить в липкие ручонки Эльдарчика? — с издёвкой хмыкает «ленивец».
—
— За последние несколько часов, — медленно приближается ко мне, — мы только и делаем, что идём на поводу у твоих «хотелок».
Грозно нависает надо мной, заставляя запрокинуть голову. Голубые глаза окрасились в ярко-синий. Множество ламп отражаются в его зрачках, преобразовывая обычный свет в демоническое сияние.
— Ваши желания слишком примитивны, чтобы идти у них на поводу. — Сердито заявляю, так как его близость начинает напрягать, а от такого проникновенного взгляда всё внутри скручивается в пружинистый серпантин.
— Наши желания….
Но тут он замолкает и озирается. «Водитель» быстро кивает и залазит в машину. Садиться за руль, пока «извращенец» улепётывает куда-то в глубь помещения. В другой его конец. «Ленивец» хватает мой телефон и сумку, расположенную рядом со столом в углу. Подбегает к тачке и закидывает всё на заднее сиденье.
Я слежу за их перемещениями с очумелой оторопью. Что на них нашло?
Но тут мой слух улавливает нечто, напоминающее рёв мотора. Его перекрывает заведённый внедорожник братьев, который не успевает сорваться с места, как стекло первого этажа с треском разлетается в разные стороны. С оглушительным звоном осыпается на пол. Сердце испугано дёргается и вся я подпрыгиваю от неожиданности. Одно за другим хрупкие стены ангара рассыпаются на острые осколки и до меня не сразу доходит, что причина этой метаморфозы — пули. Кто-то с улицы расстреливает здание, не щадя ни постройку, ни возможных обитателей помещения. Мозг не успевает обдумать план, как тело срывается с места, а ноги несут к автомобилю. «Ленивец» подхватывает меня, кидает на сиденье, как до этого швырнул сумку, и накрывает сверху собой. Тачка трогается с места и едет вдоль гаража в противоположную сторону от ворот, в которые мы заехали.
Автоматная очередь, а эта была именно она, становится более приглушённой, и я начинаю слышать стук собственного бешенного сердца. Скукоживаюсь под объёмным телом блондина, не смея шелохнуться. Словно в ожидании, что в любую секунду шальная пуля может угодить в цель. В меня или в одного из братьев.
Машина притормаживает на несколько секунд. Слышатся хлопки дверей, а потом звучный рык «извращенца».
— Гони!
У нас над головой слышаться смягчённые кузовом хлопки. Пули залетают в салон сквозь заднее стекло. «Ленивец» хватает меня и валится на пол под сиденье. Так же подминает меня, не позволяя и носа высунуть наружу.
Тут машина делает резкий заворот, нас шатает, но «ленивец» крепко зафиксировался сам и не давал кататься по полу мне.
— Вроде не едут, но лучше не сбавляй скорость. Слышу будто сквозь вату, находясь в шоковом состоянии.
— Похоже, и впрямь, проще было бы тебя сдать, — выдыхает мужчина прямо в ухо, обмякает и заваливается рядом на пол.
Я поднимаюсь на локте, взглянуть, что с ним случилось и вижу кровь на левом плече.
— Господи… — шепчу одними губами, стягиваю футболку и прижимаю к ране.
— Эй, вы там как? — оборачивается «извращенец»
Перемахивает черед середину салона и хлопает брата по щеке.
— Братишка, не отрубайся!
— Что там? — спрашивает «водитель», не уводя взгляд от дороги.
— Ранили. — Коротко оповещает. — Давай к Сержу.
— Понял.
Машина снова резко поворачивает, но «извращенец» умудряется удержать нас обоих. Я продолжаю трясущимися руками вжимать футболку в рану, совершенно не понимая, помогаю этим или делаю только хуже? Видела подобное не раз по телеку, но в жизни…. Господи, как же это страшно выглядит в жизни. В салоне смешиваются запахи моющих средств, бензина и крови. Меня начинает мутить, но я всячески отгоняю от себя все глупые и ненужные мысли, безостановочно заслоняющие собой рассудок.
Сейчас вообще не время думать.
Знаю лишь, что…. Что Оскару нужна помощь. Он заслонил собой меня. Значит я не должна поддаваться посторонним эмоциям. Я должна быть полезной и продуктивной.
Глава 30
Мы снова едем быстро, но мне кажется, что секунды растянулись в минуты, а минуты в часы.
«Извращенец» старается тормошить брата, чтобы тот не терял сознание. Вся моя примочка уже полностью пропитана кровью, но я не могу оторваться от него, сменить компресс. Смотрю на рану, не решаясь переводить взгляд на бледное лицо мужчины. Оно покрыто испариной страдания. Он надсадно дышит, не разговаривает, но глаза не закрывает. Борется с сонливостью или с обмороком, а может и с самой смертью. Не знаю. Ничего не знаю и не хочу знать.
Ранение лишь показалось плечевым. Всё-таки ближе к центру, а там и сердце не далеко….
Нет, неважно. Главное, стараться плотно зажимать рану.
— Долго ещё? — выпаливает блондин, не желая тратить время на осмотр окрестностей.
Внимательно следит за состоянием брата, накрыв своей ладонью мои, вжимая их ещё сильнее.
— Две минуты. — Доносится ответ.
— Держись, слышишь? Скоро будем на месте! Серж и не из таких передряг вытаскивал, да?
Оскар тянет губы в слабой улыбке и чуть кивает. Закрывает глаза, но тут же открывает, стараясь не смыкать веки дольше, чем на пару секунд, чтобы не уплыть в забвение.
Я же не говорю ни слова. Будто сторонний наблюдатель. Зритель, который просто бы посмотрел на печальное зрелище и пошёл своей дорогой дальше, но увы…. Я непосредственный участник этого кошмара.
— Рита!
Очухиваюсь и еле отрываю взгляд от своих кровавых рук.
— Крошка!
Не мигая, смотрю на «извращенца».
— Отпускай… — тихо, но требовательно говорит блондин, а я не в силах оторвать задубевших рук.
Будто приклеилась. Ведь, если отпущу, он истечёт кровью и тогда, беды точно не миновать….
Меня почти отдирают от Оскара. Совершенно не понимаю, кто держит за плечи, кто обнимает.
Оказывается, и машина уже остановилась, и люди повыскакивали на улицу с носилками, а я смотрю на свои окровавленные пальцы стучу зубами и дрожу всем телом.
Очутиться под обстрелом, а потом ещё и видеть, как человек, который ещё каких-то пять минут назад тебе бодро язвил, находится при смерти, это безумно потрошит сознание.
Звук дребезжащей каталки на мгновение приводит в чувства, и я перевожу взгляд на врачей или медбратьев, которые лихо подхватив грузное тело близнеца, уже резво завозят его в здание.