Их ледяная кровь
Шрифт:
Эмилия едва держалась. Лео закопали, как бездомную собаку, а сами собираются за дорогим тряпьем, обсуждают косметику, жизнь бьет ключом и ничто не омрачает богачей. Диковинное чувство усиливалось и росло внутри девушки. Его можно было сравнить с исступлением или вовсе неистовством.
23
Позже, когда бабка и внучка уехали, покинули дом и другие члены семьи, Глэдис понесла чистое постельное белье и вдруг в коридоре взялась за спину. Охватила боль. Подбежала Эмилия, приняла у нее белье и помогла дойти до ее спальни.
– Отдохни, я сама перестелю
– сказала и уточнила девушка.
Оказалось, белье для постели Сеси. Эмилии это было на руку, и она направилась наверх.
В комнате она положила пока белье на кровать и стала осматриваться. Туалетный столик был заставлен шкатулками, бутылочками с парфюмом, маслом для тела, красками для лица, валялись расчески, зеркальце, приколки, гребешки, всё подряд. Эмилия открыла каждую шкатулку и пошарила руками. Внутри находились всевозможные драгоценности. Затем она перешла к комоду и стала искать по ящикам. После проверила книжный шкаф, книги были покрыты пылью, они не интересовали распущенную бездарность.
Тяжело дыша, Эмилия поставила руки на бока и в прищуре искала глазами, что же еще проверить и где поискать что-либо провокационное. Неужели у такой леди ничего нет… Девушка даже осмотрела ванную комнату. Время шло, нужно было сделать дело. Перестилая постель, Эмилия надела чистую наволочку и принялась взбивать одну из подушек. Внезапно нечто почувствовалось внутри. Девушка в суете полезла через наволочку и нащупала на нижнем шве мелкие пуговки. Расстегнув их, она окунула руку в пух и достала оттуда спрятанную записную книжку.
По первой странице стало ясно, что это дневник Сеси. Леди записывала туда свои мысли, в основном глупости и нелепости вроде: «Я иногда думаю, каково это - быть мальчиком, а не девочкой? Сегодня я поела горох, слава богу, что визит герцога отменился, а то я бы его обстреляла». Читать подобный сюр Эмилия не желала и начала быстро листать в поисках чего-то важного. От волнения книжка вдруг выпала и открылась на последней странице. Там было написано: «От П.Л для П.Л.» Текст крайне смутил искательницу, в подозрительности она полистала обратно. На одной из страниц Сеси писала про львов и львиц, про их сношения, когда лев всегда сверху, и ей бы тоже хотелось так попробовать, ведь в мыслях были лишь примитивные позы. Если поначалу Эмилии стало противно, то сейчас заинтересовало. Далее юное дарование использовала фразы «пылкий лев и пылкая львица», а ниже вовсе сократила и стала писать «П.Л.». Во всей этой пошлой неразберихе Эмилия все же смекнула, что это не инициалы имени, а сокращение, пылким львом девица называет своего тайного любовника, а он ее - пылкая львица. Подпись в конце книжки имела другой почерк, а значит, дневник подарил Сеси ее пылкий лев. Переплет был кожаный, закреплен ремешок с серебряной серединкой в виде узорной звезды. Сразу видно, что вещь дорогая.
Вернув дневник на место и закончив дела, Эмилия ушла.
Ее не покидали мысли о тайном любовнике еще совсем юной девицы, да к тому же собирающейся замуж за герцога. Неужели герцог будет настолько глуп, что сделает своей женой и герцогиней распущенную девицу, что уже лишилась невинности вне брака? И вновь вспомнился несчастный Лео. Теперь нет ни капли сомнения, что его подставили.
24
Ранним утром в дверь девушки
– Мисс сегодня уезжает из города, ей нужно успеть на общественную карету, поэтому не смей опаздывать.
Затем лакей ушел.
– Ах вот, значит, как… - произнесла сама себе Эмилия.
– Крыса бежит с корабля после обыска и ареста аббатисы, - колко добавила она, прищурившись.
Эмилия надела накидку и капюшон и отправилась к церкви. Стоял туман, тучи закрывали солнце, царила мрачная погода. Подойдя к тому же дереву, за ветки которого она зацепилась в прошлый раз, девушка выглянула и не застала настоятельницу - исчадие ада еще не пришло, как называла ее и аббатису Эмилия.
Вскоре настоятельница подходила к входу в церковь, шагая вдоль стены. Как только она стала поворачивать за угол, из-за деревьев раздался голос. Ожидающая позвала подойти, сказав, что лучше совершить обмен в стороне от возможных глаз, ибо скоро начнется утренняя служба. Настоятельница поначалу недоумевала, вспоминая о данной церкви, которая закрывалась на реставрацию. Однако размышлять времени не было, она торопилась и пошла за деревья. Среди них царил полумрак, туман поднялся и застил зрение.
– Мисс, где вы? Я ничего не вижу… - произнесла настоятельница.
Ответа не последовало, а женщина сделала еще несколько шагов и остановилась. Позади нее из-за ствола появился силуэт в черном. Услышав треск лежащих на земле веток, на которые наступила Эмилия, настоятельница обернулась. Она увидела лицо девушки, туман словно специально рассеялся. Ахнув, настоятельница попятилась и наткнулась на дерево, прижавшись к нему. Эмилия приблизилась и вымолвила:
– Помнишь девочку, которую ты отвела за деньги в постройку у аббатства, чтобы над ней там надругались…
Женщина в тревоге отрывисто дышала, она всё вспомнила и узнала лицо. Едва успев открыть рот, настоятельница получила удар, глаза ее выпучились. Эмилия достала из-под накидки нож и со всей силы вонзила в живот. Настоятельница взялась поверх руки девушки, а она резко вынула острие и сделала шаг назад. Женщина захрипела, согнулась, а вслед рухнула на землю.
С трудом передвигая дрожащие ноги, Эмилия вышла к церкви, за углом была оставлена дорожная сумка настоятельницы. Открыв ее, девушка вытащила часть первой попавшейся черной ткани от одежды и вытерла лезвие, затем спрятала его в потайном кармане, сумку закрыла, взяла и, спрятав ее под накидку, скорее пошла.
Она обошла главную улицу стороной, за домами неподалеку оказалась свалка с накиданными тряпками, досками, ветками и прочим хламом. Туда и бросила Эмилия сумку, прикрыв ветками, затем вернулась на главную улицу.
Спешно войдя в дом, она первым делом вернула нож в шкафчик на кухне. Им Глэдис обычно резала мясо. После чего закрылась у себя и достала из-под накидки два мешочка. Первый с монетами девушка решила оставить себе и спрятала за комод, а второй открыла и достала одну свечу, вновь ее рассматривая и раздумывая, что же это на самом деле такое.