Их любимая злодейка
Шрифт:
Губы разомкнулись. Раздвоенный драконий язык скользнул вдоль сонной артерии. Даже на вкус эльф был восхитителен. Под пальцами упруго проминалась нежная кожа горла.
Одетая, я опустилась на обнажённого эльфа, вжалась в него всем телом. Крылья легли по обеим сторонам кровати, пряча нас под кожистым шатром.
Мой. Я первая к нему прикасаюсь. Первая подарю наслаждение. Других после меня не будет.
— Пожалуйста, — выдохнул эльф. Его трясло. Крупной мучительной дрожью. И я не знала, желание это или страх. Умоляет он прекратить или продолжить.
Глава 10
В чувства меня привёл запах крови. Я обнаружила, что прокусила Вечеру шею, и ощутила тошнотворный металлический вкус. Секунду назад он казался мне волшебным.
О Господи!
Эльф подо мной лежал, прикрыв глаза, и дышал часто, рвано. Белая грудь судорожно вздымалась. По шее текла тонкая красная струйка.
Я его ранила! Хуже! Я его чуть не… чуть не… Он не хотел, а я… Он просто жертвовал собой ради своего народа — неблагодарного народа, который сначала бросил его дракону, а потом заклеймил позором.
Я вскочила с кровати, словно ошпаренная. Вечер проводил меня мутным взглядом, но желание в глазах быстро сменилось неловкостью.
— Одевайся.
Уговаривать не пришлось. Покрасневший эльф торопливо потянул за край одеяла, сначала прикрыв возбуждение, затем закутавшись в ткань по горло.
Мучимая чувством вины, я подобрала с пола его одежду и швырнула на кровать. Придерживая рукой одеяло, следя за тем, чтобы оно не сползло, Вечер подгрёб рубашку и штаны ближе. Бросил на меня растерянный и почему-то обиженный взгляд и попытался одеться внутри своего тряпичного кокона.
Всё ещё стеснялся? Даже после того, как я разглядела его в деталях? Или решил, что не понравился? Что его тело мне не интересно?
Так или иначе, спустя минуту он сидел на постели, закованный в одежду, словно в броню. Воротник — как удавка, манжеты — как кандалы.
Надо было что-то сказать. Сгладить неловкость. Но извиняться было глупо и не в духе жестокой могущественной Мхил Дракар.
— Я не хотела тебя… э-э-э… тебе вредить. Это всё драконий инстинкт. Ну, понимаешь: золото и девственники — главная моя слабость.
Прозвучало как попытка оправдаться. Кхалэ не одобрила бы: совсем я не походила на сурового дракона, жрущего на завтрак сердца врагов. Неважная из меня получилась злодейка.
— Не волнуйся. Я и пальцем тебя не трону.
Эльф поджал губы. Что опять я сказала не так? Почему вместо радости на его лице это непонятное выражение?
— Благодарю.
Да таким тоном пол Земли можно заморозить!
Эльф сидел на краю кровати, чинно сложив руки на коленях. Белобрысая ледышка. Оскорблённая добродетель во плоти. Вид у него был до того чопорный, что мне захотелось скорее сбежать. Что я, собственно, и попыталась сделать. Но только потянулась к дверной ручке, как…
— Могу я заплести волосы в косу?
Что?
— Э-э-э…
Эльф поднял взгляд. Посмотрел пристально, горько. Я растерялась.
— Я, знаешь ли, привыкла носить волосы распущенными.
Вечер вздохнул и уточнил:
— Могу я заплести свои волосы в косу?
Так вопрос прозвучал ещё более странно. Совсем я не понимала этих ушастых.
— Заплетай. В чём проблема?
Эльф отвернулся, упёр печальный взгляд в стену, сгрёб длинные белые волосы на плечо и принялся заплетать косу с видом, будто собирался на ней повеситься.
Внимания на меня не обращали, и я поспешила скрыться, пока угасающий день не растерял последние крохи нормальности.
За ужином я спросила Кхалэ о необычном поведении Вечера.
— Что тут странного? — удивилась она, возвращая на тарелку пытавшийся сбежать фрукт. Тот напоминал морского гада. Шесть мясистых листьев обрамляли плод, извиваясь подобно щупальцам. Съедобная сердцевина пульсировала и раз в несколько секунд приоткрывала кожуру. При этом источала такое зловоние, что я разговаривала, зажимая нос пальцами.
— Это эльфийская традиция. — Кхалэ не сводила взгляда с тарелки: надо было успеть зачерпнуть ложкой мякоть, прежде чем разомкнувшаяся верхушка фрукта снова закроется. — Хочешь? Очень вкусно. Но резать нельзя — испортится мгновенно.
— По-моему он уже того, нет? Вонь на всю комнату.
— Если бы он был, как ты выражаешься, того, то не пытался бы так резво сбежать.
Стоило отвлечься, и упёртый фрукт на своих щупальцах-листьях засеменил к краю стола.
— Так что там с этой волосатой традицией?
— На Земле люди, вступая в брак, обмениваются кольцами — эльфы заплетают друг другу косы. С распущенными волосами ходят только свободные.
На пару секунд я зависла.
— Он считает себя… меня… нас?..
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты отлично умеешь выражать свои мысли?
— Он считает, что мы женаты?
— Ты его уже распечатала?
— Что распечатала?
— Эльфа.
— А, в этом смысле. Нет, конечно.
— Но ты прикасалась к нему до брака, видела его голым. Естественно, он хочет заплести косу. Такая иллюзия, чтобы не чувствовать себя обесчещенным. Думаю, теперь носить волосы распущенными ему невыносимо.
Кхалэ отправила ложку с оранжевой мякотью в рот и блаженно застонала. После её слов я ощутила очередной укол вины.
— Может, мне... ну… выйти за него замуж?
Ведьма, поперхнувшись, закашлялась.
— И будет у тебя убойный набор мужей: кот, эльф и дракон. И, заметь, ни одного адекватного.
— Что? Сивер дракон?
— А я разве не говорила?
Доедая овощи, к счастью, вполне себе смирные и неподвижные, я и подумать не могла, что уже завтра увижу Сивера. Увижу при весьма необычных обстоятельствах.