Их любимая
Шрифт:
– Что-то подсказать?
– улыбнулся он, когда я подняла глаза.
Вздохнула и захлопнула папку.
Пять минут назад казалось, что слона съесть готова, а теперь от одного взгляда на картинки в меню тошнит.
Северские, наверное, уже на сушу сошли, так торопились. И пока мы еще не отплыли - меня тянет на палубу, может, увижу их, я на месте с трудом остаюсь, под столом нервно постукиваю ногой.
– Расскажи, на что обиделся?
– покосилась на часы и снова на сына.
Гриша не отвечает, упрямо смотрит в окно огромными блестящими глазами. Маленький мужчина, что вот-вот
И ладно я, меня они бросили семь лет назад, можно было и привыкнуть. А Гришу за что так обидели?
Я сама забрала сына, не дала попрощаться.
Но никто и не бросился, туфли стаптывая, нас останавливать.
Им что ли наплевать совсем?
Что там такое, в этих идиотских новостях?
– Пойдем, - не выдержала и резко поднялась.
– Куда?
– Гриша встрепенулся и подскочил следом за мной, с готовностью схватился за мою протянутую ладонь.
– Мы тоже уезжаем?
– Нет, - лавирую между столиками и морщу лоб, вспоминаю, куда положила телефон. Не собиралась ни с кем созваниваться, не планировала покупать минуты интернета, так жаль было время терять, спустя столько лет я осознала ценность каждой секунды.
А Северские нет, плевать им они же бессердечные, даже здесь, на лайнере, не смогли расстаться со своими проклятыми телефонами.
За разочарованием злость накатывает, и я уже бегу почти, Гриша подскакивает рядом и тараторит:
– Мама, я тут больше не хочу, поехали, поехали. Арес обещал мне новые пистолеты, а Сева...
Возбужденный голос сына звучит в ушах, и я закипаю, как чайник. Это просто жестоко, провели одно утро с ребенком, наобещали ему черте что и сбежали? Никто из них не отец и не станет им, если ни у одного из троицы мозгов не хватило понять, что нельзя так с детьми, что они впечатлительны, наивны, каждому слову взрослых верят, Северские скоты, скоты...
В каюте нашла сумку и зашарила по кармашкам.
Телефон.
– Когда мы поедем?
– Гриша забрался на постель прямо в обуви, носом прижался к окну.
– Нас выпустят, мама?
Машинально посмотрела на часы - и мысли в голове закрутились, словно в водовороте, покачнулась и схватилась за спинку кровати.
Времени нет.
Мы можем уплыть сейчас, и нас океан разделит, я взрослая, сильная и обожаю сына, Грише моей любви хватит.
Или...
– Выпустят. Побежали, - подхватила на руки растерянного сына и сунула ему сумку.
– Держи крепко.
Гриша от радости взвизгнул, а я уверилась - так надо, все правильно.
Пусть Северские не изменились, но я стала другой. И я не останусь, я им не собачка, которой приказали сидеть здесь и ждать, пока они свои важные дела решат, с какой стати?
Чего ради?
Мы с сыном сами собой распоряжаемся, и мы тоже летим домой.
Святые котики.
Кто-то в уходящий поезд запрыгивает в последнюю секунду, а мы на сушу выскочили перед самым отплытием.
Фух.
Сердце из груди рвется, как ненормальное. Забитый народом пляж, залитые солнцем улицы, такси - лишь оказавшись в салоне машины отпустила Гришу, перевела дыхание.
Стоп, Рита.
Бумажным платком промокнула влажный лоб, посидела, успокаиваясь и повернулась на счастливого
– Все-таки нужно поесть, - выглянула в окно и сощурилась на вывески, взглядом выискивая какое-нибудь кафе.
Теперь можно не торопиться.
Мы пообедаем, я посмотрю билеты на ближайший рейс, потом погуляем...
Встретимся с Северскими в аэропорту или уже дома - неважно, им придется выслушать все, что я про их троицу думаю.
Все, все выскажу, ждать кого-то не стану, никогда больше не буду ждать.
Да.
И, вообще, для начала открою новости.
И проверю, ради чего они нас бросили.
Глава 78
Глава 78
Арес
На Гелу Стрелецкую, мать нового губернатора Ареса Северского, было совершено покушение. Сейчас она находится в больнице в тяжелом состоянии...
Подобными этому крикливыми заголовками пестрят новости, я ни одному слову не верю.
Бред.
Идиотские сказочки.
Но не отреагировать было нельзя. Мать меня уже похоронила, когда я расстался с Лидией, из дома меня выгнала, пусть - всерьез ее истерики не принимал никогда.
Но все ее выдумки про то, как ее пытались убить на подземной парковке - перебор.
Дверь нам открыл отец Риты и молча отступил, пропуская. Севастиан зашел в дом последним, и Роман выглянул на крыльцо.
– А дочка с внуком не приехали?
– Гела где?
– прошел по коридору и заглянул в арку.
– В какой больнице?
– Севастиан присел на подлокотник дивана и нервно застучал подошвой по полу. Младший поверил в покушение, он уверен, что это Димитрий мстит за Риту.
Тим думает, что это мой несостоявшийся тесть.
А я думаю, что нас развели, как маленьких.
– На счет Гелы, да, - Роман суетливо запер дверь и подтолкнул Тима по коридору, - да вы проходите. Только с дороги. Голодные поди?
– Роман, - в раздражении обернулся.
– Что с матерью?
– Да, да, - закивал Роман.
– В общем, такое дело...
– Дорогой, в душевой опять радио сломалось!
– после хлопка двери прозвучал высокий голос Гелы. И по коридору застучали каблучки. Гела, с намотанным на волосы розовым полотенцем, выплыла из-за угла и охнула: - Мальчики! Вернулись!
Смотрю на нее - лицо безмятежно, как море. Ни грамма косметики, ни грамма сожаления.
И это не укладывается у меня в башке. Гела подкупает журналистов, которые на каждом углу вопят, что она при смерти, за жизнь борется в реанимации - и мать даже на секунду не задумывается, что так нельзя.
Молча переглядываюсь с братьями.
– Мама, ты в своем уме?
– Тим швырнул на диван барсетку.
– Какого черта? Ты соображаешь, вообще, что такими вещами не шутят?
– Какими такими?
– она запахнула халат на груди и развернулась, каблуками зацокала в столовую.
– У вас тут проблем выше головы, а вы развлекаться умотали. Что мне еще оставалось? Как я должна была действовать? Это в высшей степени безответственно. И где мой внук?
– спросила она и скользнула в кухню, из холодильника достала шоколадку и сок.
– Рита с Гришей ведь с вами? Почему они не заходят?