ИХ. Книга шестая [СИ]
Шрифт:
Кровь густо течет из ран - проклятая тварь, не уменьшая напора, продолжает наносить удары. Если бы не источник силы, поглощенный когда-то ассирэем и сейчас живительным потоком поддерживающий в нем силы, Страж богов бы уже давно обессиленный упал, истекая кровью из сотен порезов...
Напор ветра немного ослаб: поддерживать черную пелену и вести одновременно схватку было непросто даже для одного из Лордов разрушения. Саллах уже немало растратил сил в этом бою, но вовремя понял, что лучший способ победить и выжить – разделить врагов, нападая и добивая уже ослабленных. Чёрная пелена, заклятье пространственной магии, расширила сдерживающую его ловушку, заодно сделав ее непроницаемой для
Но столь сложные чары, исказившие метрику пространства, к тому же служившие барьерами для весьма могущественных существ, требовали вливания огромного количества силы, а он и так изрядно потратился, едва попав сюда и вступив в схватку с безумным полубогом. Сейчас ему приходилось сдерживать хранителя храма и одновременно концентрироваться на поединке со Стражем богов, используя остатки своих сил на ведение двух тяжелых схваток. Нужно сосредоточиться на одном, нанести решающий удар, повергнуть зверя, добить израненного великого духа, уже не принимающего участия в бою и медленно угасающего. А затем поглотить тела и силу обоих, собрав достаточно сил, чтобы сбежать из этого места. И уже потом, когда он залечит свои раны и восстановит силы, он вернется за теми, кто все это устроил!
На время ослабив пелену, уменьшив ее почти наполовину, он начал торопливо формировать новую боевую форму для поединка. Черные частицы быстро сливались друг с другом, создавая нечто похожее на морскую звезду, только состоящую из жидкого металла. Она начала быстро вращаться, выстреливая вперед отростками, удлиняющимися и расширяющимися не хуже щупалец осьминога, да еще и со ртами-присосками на концах. Несколько пробных ударов. Несмотря на полученные раны, ассирэй сумел уклониться почти ото всех, только один из отростков скользнул по боку, оставив следы кислоты на броне.
У него нет времени для игр! Каждый миг приближал того, кто своими серпами почти отнял у него жизнь и забрал больше половины сил, оставшихся после тысячелетий заточения.
Напрягшись, Саллах, нанес новый удар по надоедливому противнику. Сотни крохотных ослепительно ярких молний, соткавшись из пустоты, ударили ассирэя, заставив тело мантикоры в конвульсиях затрястись. Обессиленные лапы оказались не в состоянии удерживать могучее тело, и зверь рухнул на пол. Краткий миг паралича, а следом Стража богов захлестнули ударившие вперед щупальца, спеленав его. Они оторвали добычу от земли и начали сжимать в своих объятиях, разжижающих все в них попавшее. Потоки прозрачной жидкости потекли внутрь брони, разъедая укрытое под ней тело. Ассирэй судорожно забился от невыносимой муки.
Лорд разрушения торжествовал: еще несколько мгновений, и он с ним покончит!
Тихий шелестящий звук злым роком ворвался в его схватку, а следом звездообразное тело крест-накрест рубанули два серпа, запущенные меткой рукой полубога. Они прорвались сквозь зыбкую пелену, не сумевшую задержать их движение. Развернувшись в воздухе, страшное оружие, возвращаясь к хозяину, нанесло новый удар, срезав сразу два отростка, распавшихся от их прикосновений в прах. Оружие, воплощавшее в себе саму смерть, не знало жалости или пощады, ему было все равно, чью плоть терзать и чьи жизни отнимать – демонов, духов, богов или смертных. Перед смертью все равны.
От полученных ран боевая форма распалась, тяжелораненый Саллах еще пытался что-то предпринять, но он уже утратил контроль над
собственными чарами, и из черноты тумана выплыл тот, встречи с кем он всеми силами пытался избежать.
Высокая фигура в белом балахоне, развевающемся на невидимом ветру, скрывающим фигуру, лицо и даже кисти опущенных рук. Каждая из них сжимала по серпу, отнявшему за сегодня немало жизней. Тяжелые схватки не прошли для сына бога даром – удары демонов и духов оставили на нем свои следы. Лорд разрушения видел то, что было недоступно для глаз простых смертных: изъеденный посмертными заклятиями и ударами силы энергетический каркас, печать увядания, оттягивающая силу того, на кого ее возложили, несколько глубоких ран, почти разрушивших ядро души и заставивших ауру светиться тускло и болезненно.
В расцвете своих сил Саллах бы не испугался встретиться с таким врагом, будучи уверенным в своей победе. Но не сейчас: века заточения, песни жрецов и ограничивающие печати отняли у него слишком много сил, а остатки забрала сегодняшняя битва. Но и без боя он не сдастся!
Вылетев на небольшой пятачок, освещенный светом, исходившим от великого духа, молчаливая фигура, парившая над землей, на миг замерла, явно оценивая противников: полуразъеденный кислотными объятиями ассирэй, неподвижная Дамбалла… и, неторопливо развернувшись, направилась к небольшому рою, гудевшему там, где раньше парила боевая форма Лорда разрушения. Точнее к тому, что от нее осталось – несколько сотен черных частиц, зависших в воздухе, явно не представляли существенной угрозы. Хранитель храма полетел к ним, решив добить самого опасного из врагов, сохранившего хоть какую-то возможность для продолжения боя.
Но демон, несмотря на утрату почти всех своих сил, сдаваться не пожелал: подпустив хранителя храма поближе, черные частицы неожиданно рванули вперед, густо облепив фигуру стража. Они вспучились, став похожими на ком грязной морской пены, и под их воздействием тело полубога начало таять как кусок воска, оказавшийся слишком близко к огню, утрачивая форму и теряя силу.
На какой-то миг даже показалось, что полубог будет сожран, растворен, но тот сумел дать отпор: мощная вспышка, фигура хранителя засияла лучами мертвенно-блеклого света, и под их воздействием вся эта черная накипь, облепившая балахон, осыпалась вниз, постепенно обращаясь в прах. Покончив с одним врагом, страж храма полетел к следующему из тех, кто посмел переступить порог храма – к неподвижно зависшему великому духу. Только полет Наману давался нелегко: вместо былой плавности движений фигура стража летела рывками, даже на время замирая, словно собираясь с силами, чтобы сделать новый бросок. Наконец, он приблизился к застывшему облаку света, сейчас напоминавшему собой большую обезьяну, сжавшуюся в комок.
«Пора!» – голос Дамбаллы коснулся моего разума.
У меня есть не больше пары секунд, но мне этого хватит. Смена облика. Тело израненного ассирэя исчезает, а я возвращаюсь в изначальную, весьма потрепанную форму. Облако света вздрагивает, и великий дух вскидывается, неожиданно крепко сжав в своих объятиях сына Немерона, мешая тому пустить в ход смертоносные серпы. А я изо всех сил бегу вперед: это мой шанс, возможно, единственный.
Десяток шагов, разделяющий нас, преодолеваю почти мгновенно: выпитые зелья и доспех нага, усиленный Пирамидой поглощения, сделали свое дело – я буквально продавливаю собой ставший слишком плотным воздух. Я знаю куда бить, ибо четко вижу нечто похожее на пульсирующее в центре балахона сердце, обмотанное тонкими цепями.
Фигура хранителя дергается в объятиях Дамбаллы, я вижу, как сосредоточие силы, ядро души наливается светом, страж храма явно хочет повторить тот же прием, что поверг в прах его прошлого врага. Но времени у него уже нет – мой удар вскрывает броню пустоты, надежно защищавшую своего хозяина. Под действием оружия богов она распадается на куски, балахон, служивший телом для хранителя храма, трещит под выпущенными из перчаток когтями, словно обычная гнилая ткань. Но полубог не сдается: осыпаемый моими ударами, удерживаемый великим духом, он изворачивается и запускает в полет свои серпы прежде, чем я успеваю добраться до его сосредоточия жизни.