Шрифт:
– Добрый день, – поздоровалась Анна, входя в кабинет директора и осторожно прикрывая за собой деревянную дверь, совсем недавно покрытую лаком и все еще сохранившую на себе плохо просохшие, ощутимо прилипающие участки.
Анна не была здесь с тех самых пор, как решилась навсегда покинуть научно-исследовательский институт, которому отдала немало лет своей осознанной жизни. Ее уход произошел почти пятнадцать лет назад, тогда, когда у них Сергеем родился второй ребенок. Это событие, рождение сына, перевернуло многое в жизни Анны. Словно бы внезапно она осознала то, что наступило время уделить все свое внимание детям, тем более что работа в институте, хоть и была невероятно увлекательной, все же временами оказывалась слишком опасной для нее. К тому же из-за многочисленности исследований, коими ей приходилось заниматься, Анна постоянно ощущала, что ей совершенно не хватает времени на то, чтобы как следует позаботиться о детях и о доме. Между невероятными открытиями и радостью материнства она выбрала второе.
Вернувшись сегодня в институт, Анна с приятным для себя ощущением ностальгии отметила то, что с момента ее последнего пребывания здесь мало что изменилось: те же белые окрашенные стены, те же суетливо спешащие люди в белых халатах и тот же директор.
– Анна, – он оторвал взгляд от своих бумаг и теплой улыбкой встретил свою давнюю сотрудницу и подругу. – Как хорошо, что ты так скоро пришла!
В Анне ему всегда нравилась ее спокойная рассудительность и вдумчивость, коей она отличалась от многих женщин своего возраста, и он был, конечно же, не мало расстроен в тот момент, когда Анна объявила об уходе из института. Директор был опечален этим уходом, но не винил ее за это. Теперь же он был очень рад увидеть ее снова, спустя столько лет. Она не очень сильно изменилась за эти годы, вот только взгляд ее, устремленный сейчас на него, был взволнован. Когда за гостьей с протяжным, режущим душу скрипом закрылась дверь, директор, отерев вспотевшие от волнения руки о полы пиджака, встал со своего места, вышел из-за стола и дружески обнял Анну. Это не было фамильярностью, так как во времена работы Анны в институте они близко дружили. Дружен он был и с ее мужем.
– Почему ты позвал меня? Что-то случилось? – сказала Анна, когда, наконец, после теплой, душевной встречи они сели, как в былые времена, друг против друга в мягкие кожаные кресла, стоявшие у его рабочего стола.
– Я не мог не попросить тебя прийти, – кивнул директор и, словно желая спрятать глаза, посмотрел на стопку бумаг, ожидавших его подписи на столе.
Все это время Анна внимательно и с некоторой настороженностью изучала его лицо. Она очень хорошо знала директора и питала к нему только теплые чувства, но сегодняшний его вид и само это неожиданное приглашение не могли не вселить в нее слепую, затаенную тревогу. Его звали Игорь, но из-за заметной полноты и специфических черт лица, дополняемых не менее специфическими тонкими усиками, завивающимися у концов, все в институте называли его Сом. Впрочем, сам Сом не был против такого обращения, и, казалось, что это ему даже нравилось.
Сейчас же на его пухлом, покрытом мелкими капельками пота лице отражалось сильное сомнение, отчего Анне показалось, будто бы он хочет и не решается рассказать ей что-то крайне важное, но очень неприятное.
– Ты хочешь поговорить со мной о Сергее? – интуитивно ощущая сложность ситуации, в которой оказался Сом, Анна решила помочь ему начать этот неприятный разговор.
Еще в тот момент, когда утром Сом позвонил ей, она догадалась о том, что речь пойдет о ее муже, несколько месяцев назад отправившемся в продолжительную научную экспедицию. Его длительное отсутствие не могло не тревожить Анну, тем более, что, уезжая, Сергей не сказал ей ни куда отправится, ни сколько времени эта поездка займет. Он не сказал ей ничего по причине того, что институт обязывал его держать в секрете все, что касается исследований, проводившихся здесь. Анна это прекрасно знала, но также она знала и то, что большинство исследований, проводимых институтом в этих стенах и за их пределами, несут за собой немалую опасность, в том числе и для жизни. Сегодня же, после внезапного звонка Сома и его просьбы прийти, Анна не беспричинно ощутила страх за своего супруга. Год назад она потеряла дочь, и теперь совершенно не была готова пережить еще одну потерю. Конечно, ее дочь, ее дорогая Рита, не погибла, по крайней мере в том смысле, в котором это слово обычно понимается людьми, но и увидеться с ней когда-нибудь, поговорить или хотя бы просто обнять возможности у Анны больше не было. Вследствие молодости, увлекшись работами своего отца и матери, Рита решилась стать добровольцем в одном из исследовательских экспериментов, связанном с длительной заморозкой людей.
Теперь же Анна предчувствовала, что что-то нехорошее произошло и с ее мужем. Она не знала, что именно могло с ним случиться, но понимала, что из-за пустяка Сом не стал бы ей звонить и уж тем более просить прийти сюда. Теперь же, сидя перед ним и видя его встревоженное покрасневшее лицо, Анна только лишний раз убедилась в правильности своих подозрений. Внезапно она почувствовала слабость. Руки ее задрожали, и, чтобы это было не так очевидно, Анна сцепила ладони в замок, ожидая, когда директор заговорит. Но он молчал, и это молчание пугало Анну сильнее любых слов.
– Я действительно хочу поговорить с тобой о Сергее, – наконец, заговорил Сом. – Он сказал тебе, куда отправляется?
– Нет, – честно ответила Анна. – Он сказал, что отправляется в экспедицию, но подробности ее засекречены.
– Это так, – подтвердил директор, явно удовлетворенный тем, что его лучший сотрудник хранил корпоративные тайны даже от собственной супруги. Впрочем, не исключено, что и сам Сом на месте Сергея не стал бы сообщать своей супруге детали предстоящей экспедиции, но не потому, что это было корпоративной тайной, а из-за того, что детали эти так невероятны и так опасны, что знание их неминуемо напугало бы ее. Теперь же Сому нужна была помощь этой самой супруги. Не просто поддержка или понимание, а именно помощь со всеми вытекающими из нее последствиями. Ему необходимо было рассказать Анне о том, куда же все-таки отправился ее муж. Тем не менее, даже имея за плечами огромный опыт управления научно-исследовательским институтом и многолетнее теплое знакомство с Анной, он не знал, как раскрыть ей эту тайну, чтобы не расстроить, а, напротив, воодушевить ее.
– Твой муж… – нерешительно произнес Сом. – Сергей… Он стал участником некой программы…
– Что это за программа, Сом? – спросила Анна, более встревоженная не его словами, а его непривычной нерешительностью. – Ты же знаешь, что я во многих программах работала. Просто скажи мне правду, и я обещаю, что пойму.
Сом вздохнул, встал и нервно прошелся вдоль кабинета, как бы собираясь с мыслями. Наконец, он остановился возле своего стола и, без особой цели пошевелив лежавшие на нем бумаги, снова заговорил. Его голос звучал теперь более уверенно:
– В нашем институте ты, и правда, знаешь это не хуже меня, есть много разных программ. Одна из них была запущена два года назад, тебя уже не было тогда в нашей команде. Так вот, эта программа исследует возможности осуществления путешествий во времени.
– В смысле «во времени»? – скептически переспросила Анна. – К динозаврам?
– Нет, – усмехнулся директор. – Не совсем так. Мы – исследователи, Анна, а не фантасты. Я был бы не против, конечно, посмотреть и на динозавров, но к сожалению, это нам недоступно. Эта программа, в которой принял участие Сергей, нацелена на изучение мозговой активности и возможности с помощью управления ею осуществлять путешествия между параллельными и разделенными во времени мирами.
Внезапно Анне стало казаться, что она совершенно перестала понимать собеседника. Привыкший только к повседневным заботам о сыне мозг категорически отказывался соображать. Отчего-то понятие путешествия во времени и вопрос работы мозга совсем не связывались в ее голове, а все, что говорил сейчас ей Сом, казалось Анне чем-то невероятно абсурдным.
– Я не очень себе представляю, как это…– тихо, словно извиняясь за свою необразованность, начала Анна.
– Ты ведь знаешь, – торопливо заговорил Сом, не обращая ни малейшего внимания на смущение своей собеседницы. – В повседневной жизни мы используем лишь 10% возможностей своего мозга?
– Ну да, но… – попыталась возразить Анна.
– Так вот, слушай. – снова перебивая ее, Сом взмахнул рукой, призывая собеседницу к внимательности. – Одна из незадействованных сфер… Вернее не так, одна из частично задействованных сфер нашего мозга – это память. Воспоминания… Ты ведь любишь вспоминать приятные моменты своей жизни и заново переживать их в воображении? – Анна кивнула в ответ, и Сом продолжил: – Иногда те или иные события, произошедшие много лет назад, вызывают при вспоминании такие же сильные эмоции, какие были в тот момент, когда эти события происходили на самом деле. Не так ли? Такое случается нередко, но все же это лишь поверхность огромного айсберга, который называется память. На самом же деле наша память куда более сложная и многогранная, чем нам кажется. Мы можем не помнить те или иные события своей жизни, но все же они хранятся где-то в глубинах нашей памяти. Мы можем не замечать каких-либо вещей, окружающих нас сейчас, но в нашей голове, в нашей памяти, они сохранятся навсегда. Используя те или иные научные методы, мы можем вытащить на поверхность различные события или же их детали. Но и это далеко не все, на что способен наш мозг. На самом деле память позволяет нам вернуться в давно минувшие события, вновь оказаться в то время и в том месте, заново пережить все, что было пережито когда-то, а возможно, и внести некоторые коррективы в нашу собственную судьбу.