VIII/2038. Явление коллективного разума

– Здесь не занято?

Я недовольно поднял голову, чтобы посмотреть на того, кто посмел отвлечь меня от моих отнюдь не позитивных мыслей. Передо мной стояла девушка. А если быть точнее, то красивая девушка лет двадцати семи или восьми, с длинными темными волосами, спадающими до талии, и пронзительными карими глазами. В ответ на мой не самый приветливый взгляд она жизнерадостно улыбалась и, не дожидаясь ответа, опустилась рядом со мной на бледно-салатовый кожаный диван.

– Я уже давно за вами наблюдаю, – сказала девушка, испытующе глядя на меня. – Кажется, вы слишком серьезны. Даже для этого места.

Вот тут, пожалуй, надо бы сказать о том, что это было за место. Начну с того, что вчера вечером мне позвонили и пригласили на собеседование,

сказав только то, что это очень продвинутая научно-исследовательская компания, и что им нужен именно я. Все остальное они обещали рассказать при личной встрече на собеседовании, которое было назначено на сегодня. Конечно, после этого звонка меня не могли не посетить некоторые сомнения. Согласитесь, этот звонок довольно необычен, особенно утверждение, что им нужен именно я. Но затяжной поиск работы, длящийся, к моему сожалению, уже больше года, сделал свое дело, и я уже без лишних удивлений ходил на любое предложенное мне собеседование, каким бы ни было загадочным или неоднозначным приглашение на него. Почему я уже так долго ищу работу? Знаете, будучи лучшим студентом на потоке по курсу неврологии (впрочем, как и по любому другому курсу) ты очень быстро начинаешь привыкать ценить свой интеллект, и конечно, после этого ты не захочешь работать там, где, как тебе кажется, требуется более низкий уровень интеллекта, или заработная плата не отвечает твоим уже изначально завышенным требованиям. Короче говоря, в свои тридцать два я поработал то там, то сям, но не нашел идеального для себя места.

Вот почему я оказался сегодня здесь, в научно-исследовательском институте, уже несколько часов ожидая приглашения на собеседование.

– На сколько вам было назначено? – спросила девушка. – Меня, кстати, Анна зовут.

– Сергей! – я автоматически протянул ей руку. Она пожала ее, продолжая лукаво улыбаться. – У меня было приглашение на одиннадцать. А у вас?

– Мне тоже.

Мы посмотрели на часы, висевшие на стене в зале, где нам сказали ожидать приглашения. Было без пятнадцати три. Мы находились в зоне ожидания, которая выходила в стандартный длинный коридор, который есть в любом офисном здании – стены, окрашенные бледной краской, яркое освещение и куча немых безликих дверей. В зоне ожидания стояли уютные кожаные диваны и кофейные столы с грудами рекламных журналов. На стене висел телевизор, по которому нескончаемым потоком транслировались музыкальные видеоролики.

Кроме нас в зоне ожидания находились еще несколько человек: женщина лет сорока, похожая на учительницу, и молодая пара, по-видимому, студенты, которые беспрестанно шептались о чем-то, хихикали, тискали друг друга за все уместные в постороннем обществе части тела и исподтишка целовались.

– Возможно, нас уже и не позовут, – пробормотал я.

– Когда мне звонили, то предупреждали, что начало собеседования может сместиться и просили дождаться, – неуверенно сказала Анна.

– Мне тоже так сказали, – проворчал я, все больше размышляя над тем, чтобы бросить все это ожидание и поехать домой. – А вам объяснили, что это за работа?

– Толком нет, – ответила Анна. – Сказали только, что она связана с каким-то крупным научно-исследовательским грантом в области изучения коллективного сознания и создания в будущем искусственного интеллекта. Мне сказали, что я очень им подхожу и больше ничего.

– Мне сказали все тоже самое. Вы тоже занимаетесь неврологией?

– Нет. Я по основной специальности – психолог. Но по специальности почти не работала. А неврология – это что-то, связанное с мозгом, если не ошибаюсь?

– Да. Раздел медицины, изучающий процессы, происходящие в головном мозге и периферической нервной системе.

– Наверное, это интересно.

– Интересно. Вот только по специальности я тоже толком не работал.

– Как думаете, долго нам еще ждать?

– Не знаю. Возможно, я побуду здесь еще час и, если так ничего и не случиться, уйду.

– Думаю, что я так же, – согласилась моя собеседница. – Тем более, я слышала, что отсюда вечером тяжело уехать.

Действительно,

офисное здание компании находилось за пределами города. Автобусы сюда ходили нечасто. Да и до автобусной остановки идти было не меньше двух километров, так как автобус ходил не сюда, а в небольшой пригород, состоявший в основном из хлипких деревянных частных домиков. Чтобы попасть в здание компании, мне пришлось пройти через добрую половину этого пригорода, а потом еще идти с километр по пыльной песчаной дороге, ведущей между глухими складскими и гаражными корпусами. В общем, не хотелось бы мне возвращаться этой же дорогой ночью и в одиночку.

Мы перекинулись с Анной еще парой ничего незначащих фраз, обсудили странности погоды в последнее время, а когда все возможные темы для беседы были уже исчерпаны, я сказал:

– Анна, вы как хотите, а я, пожалуй, поеду домой. Меня не прельщает работа, в которой только для того, чтобы пройти собеседование необходимо целый день просидеть под дверями кабинета.

– Вы правы, Сергей, – согласилась Анна. – Я тоже думаю, что ждать дальше бесполезно.

Мы направились к выходу. Зону ожидания от помещения приемной отделяла только арка. Помещение приемной, собственно, представляло собой небольшой, но просторный коридор, в конце которого сидел охранник – мужчина лет сорока с шикарными черными усами и не менее шикарным животом, придающим ему особую представительность.

– Интересно, на выходе они тоже досмотр устраивают, – тревожно сказала Анна, глядя на охранника.

Я вспомнил эту малоприятную процедуру входа в научно-исследовательский институт. Как только я зашел в здание, то сразу же направился в кабинет, располагающийся рядом со столом охранника. Так мне было велено сделать вчера по телефону. В этом маленьком кабинете находился какой-то человек в белом халате. Его лицо было скрыто под голубой медицинской маской и очками. Человек говорил немного и, в основном, односложно. На мои вопросы отвечал лишь то, что мне и так уже было известно. Все остальное, он сказал, мне будет сообщено на собеседовании, а он лишь – штатный врач-лаборант. Человек в белом халате осмотрел все мои личные вещи, затем проверил мой пульс и давление. Когда он нацепил мне на голову какой-то ободок с присосками и проводками, присоединяющимися к небольшому аппарату, я запротестовал. Но тот объяснил мне, что предлагаемая мне работа очень важная и сложная и прежде, чем принять меня на работу, им необходимо убедиться, что я полностью здоров. Этот аргумент в какой-то мере успокоил меня, и я позволил провести над собой еще несколько манипуляций, после чего меня направили в зону ожидания.

Мы с Анной прошли мимо охранника, который, казалось, не обратил на нас никакого внимания. Выход из здания был представлен двумя стеклянными дверями. Я подумал о том, что стекло должно быть каким-нибудь пуленепробиваемым, иначе охраннику в этом районе может не поздоровиться, когда стемнеет. Мы вышли на улицу и вдохнули свежий воздух, какой бывает в вечерние часы за пределами города. Только сейчас я осознал, что от долгого сидения в зале ожидания у меня затекли все мышцы. Было приятно немного их размять, и я потянулся. Особо никуда не торопясь, но все же и не прогулочным шагом, мы с моей новой знакомой двинулись по направлению к пригороду. От научного института туда вела пустынная дорога, которая чуть дальше начинала петлять между складами и гаражными строениями. Кое-где встречались высокие нестриженные деревья.

– Такое ощущение, что уже значительно позже, чем четыре часа, – заметила Анна, озадачено поглядывая по сторонам.

Странно, но у меня тоже было такое ощущение. Хотя я точно знаю, что, когда мы выходили, в зале ожидания на часах было ровно четыре. Тем не менее, несмотря на то, что сейчас разгар лета, казалось, что уже наступили вечерние сумерки. Солнце скрылось где-то по другую сторону высокого здания института. Тени от гаражей и деревьев стали густыми и как будто уплотнились. «Но не могли же часы в зале ожидания идти настолько неправильно?» – не на шутку встревожившись, подумал я.