Иисус достоин аплодисментов

Коваленко Денис

Дверь осторожно приоткрыли. Увидев своего, распахнули. Раненый ввалился; дверь захлопнулась.

– Ну чего, пошли домой? – кивнул Сингапуру Данил.

– Пошли.

– Ты глянь, это что, моя дверь так и была открыта? – удивился Данил.

Умывшись, они сидели на кухне, допивали вино.

– Хочешь прикол? – спросил Сингапур.

– Ну.

– Знаешь, что имя твое значит?

– Нет.

– Суд Божий.

– Серьезно? – удивился Данил. – Ну что ж, – усмехнулся

он, – вот и… – он не нашелся, что сказать, лишь произнес. – прикольно… А твое? – с интересом спросил он.

– Федор – значит Дар Божий, – не без гордости ответил Сингапур.

– Тоже – супер! – кивнул Данил даже одухотворенно и тоже с гордостью.

Прошло с четверть часа, как в дверь вновь позвонили.

– Слушай, может менты? – осторожно предположил Сингапур.

– Сейчас посмотрим, – подойдя к двери, Данил посмотрел в глазок, открыл дверь. – Ну? – спросил он строго. На пороге стоял тот самый здоровяк в майке «ЛДПР».

– Данил, – отступив, выставив ладони, произнес он, – Данил, там это… мы короче… там… помощь нужна.

– Ну пошли, – дрогнувшим голосом ответил Данил. С нехорошим предчувствием, Сингапур вышел следом.

– Вот, чего делать-то? – прошептал здоровяк, когда они, все втроем, вошли в ванную.

– Да вы опизденели что ли?!! – вскричал Данил. В ванной, двое муновцев, опустив голову раненого в ванну, обильно поливали его из душа. – Идиоты, – бормотал Данил, перекрыв воду и вытаскивая раненого из ванны.

– Кровь не останавливается, – объяснял здоровяк, – мы – рану промыть, а кровь не останавливается. И мы, короче, к тебе… мы же тут только тебя нормально знаем.

– Вода же теплая, – бормотал Данил, усаживая раненого на стул. – Идиоты, – повторял он. – Где… что-нибудь… Бинты там… Сингапур, дуй ко мне, там в зале, в серванте, аптечка, зеленка. Дай полотенце, – приказал он здоровяку.

Вернулся Сингапур.

– Вот, – протянул он аптечку.

Залив рану зеленкой, забинтовав голову, Данил уложил Илью на диван; муновцы, всей толпой, молча наблюдали.

– Придурки малохольные, – в сердцах сказал им Данил, – вы же чуть его не убили. Кретины. И вообще вызывайте «скорую».

– Правда… ведь «скорую» надо было. А мы чего-то не подумали, – растерянно огляделся здоровяк. И сразу, человек пять, кинулись к телефону, мешая друг другу, уронили телефон.

– Я сам! – крикнул здоровяк, бросившись к лежащему на полу телефону.

– Пошли быстрее, – подтолкнул Данила Сингапур. – Сейчас вместе со «скорой» менты приедут.

– Точно, – нервно согласился Данил, и парни быстро покинули квартиру.

– Слушай, а скалка? – вспомнил Сингапур.

– Да черт с ней, – ответил раздраженно Данил. – Пошли скорее. – На улице он попросил: – Я поживу у тебя пару дней?

– Без проблем, – кивнул Сингапур.

Все обошлось. Илья две недели пролежал в больнице

с гематомой и легким сотрясением. Отец Данила подсуетился, так что и проблем с милицией не возникло. Тем более что и самим сторонникам «Объединения», такая реклама была не к лицу. Вскоре они и вовсе съехали с этой квартиры.

4

– Слушай, все давно хотел спросить, – Сингапур вылил последнюю водку в пластиковый стакан, протянул Данилу. – Помнишь, когда с этим муновцем – тогда… Ну когда все только начиналось, мне этот лектор на стену указал и заявил тогда, что за стеной стул – когда он аллегорию свою развел эту божественную. Я ему еще возразил, что там не стул, а тумбочка.

– Помню, как ты возразил! – передразнил его Данил, – Возразил – так возразил.

– Да Бог с ним, я не об этом. Там, на самом деле, что было?

– А я почем знаю.

– Ну, кто там живет-то, ты знаешь?

– Кто живет, знаю, – ответил Данил. – Витёк там живет. Алкаш конченный, хотя ему и тридцати нет. Он – год назад это было – свой долбаный центр врубил с утра пораньше, как обычно по пьяни – на всю – весь стояк пробил, даже у нас пол заходил. Мы тогда с отцом к нему спустились. Он в расшибец. Дверь пришлось выбить. Лежал в хлам на матрасе.

– Стул был?

– Ты чего больной? – посмотрел на него Данил. – Я тебе говорю – алкаш. У него из мебели один этот долбаный центр музыкальный – еще совдеповский с такими метровыми колонками. В зале матрас на полу, и табурет на кухне – вот и вся мебель. Еще стол кухонный. Всё.

– И тумбочки не было? – пристально посмотрел на него Сингапур.

– И тумбочки не было, – вкрадчиво, как идиоту, повторил ему Данил.

– Вот и славно, – почему-то облегченно, произнес Сингапур.

– И чего? – выпив, не понял Данил.

– А того. Бога нет, – как глухонемому, на ухо, громко, сказал ему Сингапур. – Бога Нет, – повторил он, сделав ударение на оба слова. – Да, Сма? – хлопнул он по плечу Паневина.

– Наверна, сма, есть, – ответил тот невразумительно.

– Как это, наверна, – передразнил его Сингапур. – Он или есть или не есть.

– Не знаю, – пожал плечами Паневин.

– Знаешь, как переводится с английского, ай донт ноу? – весело подмигнул Данилу Сингапур.

– «Я не знаю», – ответил наивный Данил.

– Вот и никто не знает, – совсем весело подмигнул ему Сингапур.

– Придурок ты! – поняв, что попался, усмехнулся Данил.

– Ладно, – пошли отсюда, а то чёй-то малофато, – легонько постучал себе кулаком в грудь Сингапур. – Пора поиграть в догонялки. Ты как?

– Я пас, – отказался Данил, – домой пойду, надо курсовую по педагогике написать, в понедельник уже сдавать, так что…

– А я вот курсовую не буду сдавать! – даже пропел Сингапур. – Я вот, вместе со Сма, к Гале в гости пойду.