Иисус неизвестный
Шрифт:
Распят Иисус тоже в Пасху Иудейскую; по очень, кажется, древнему, у Климента Александрийского (200 г.), уцелевшему преданию — воспоминанию Церкви, 7 апреля 30 года нашей эры, 17 — 18-го — кесаря Тиберия. [614] Если так, то Пасха Хлебов относится к 29 году по Р. X., 16 — 17-му — Тиберия. Та Пасха, Иерусалимская, — годовщина этой, Вифсаидской. Тайна Пасхи той, предпоследней, — Хлеб, а этой, последней, — Плоть.
Я — хлеб живой, сшедший с небес… Хлеб же, который я дам, есть плоть Моя, —
614
Osk. Holtzmann, Christus, 1922, S. 73.
тайну
В этот день, как часто бывает в такие решающие дни, все, от начала жизни к ее концу идущие нити сплелись в один, неразрешимый для жизни, лишь смертью разрешимый узел.
Только что похоронив Иоанна Крестителя, ученики его возвещают о том Иисусу (Мт. 14, 13); возвещают, может быть, и о том, что сказал о Нем Ирод:
это Иоанн, которого я обезглавил, воскрес из мертвых. (Мк. 6, 16.)
И искал увидеть Его. (Лк. 9, 9.)
А может быть, и остерегают Его, как потом — фарисеи:
выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя. (Лк. 13· 31.)·
В судьбе Иоанна свою мог узнать Иисус:
Илия — (Иоанн, предтеча Мессии) — уже пришел, и не узнали ли его, и поступили с ним, как хотели; так и Сын человеческий пострадает от них. (Мт. 17, 12.)
И так же не будет узнан.
В тот же день Умножения хлебов собрались к Иисусу ученики, посланные на проповедь о царстве Божием, —
и рассказали Ему все, что сделали и чему научили. (Мк. 6, 30.)
С радостью, должно быть, такой же вернулись к Нему Двенадцать тогда, как потом — Семьдесят:
Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. (Лк. 10, 17.)
Радовались так потому, что царство бесов, отходящее, — признак наступающего царства Божия:
Может ли кто войти в дом сильного и расхитить его, если прежде не свяжет сильного? (Мт. 12, 29.)
В тот час возрадовался духом Иисус и сказал, славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных, и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение. (Лк. 10, 21.)
И обратившись к ученикам, скачал им особо: ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат. Ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели; и слышать, что вы слышите, и не слышали. (Лк. 10, 23 — Мт. 13, 16–17.)
В жизни всего человечества, а может быть, и в жизни человека Иисуса не было радости большей, чем эта.
Друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость Моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться (Ио. 3, 29–30.), —
вспомнил, может быть, Иисус это слово Предтечи.
Друг жениха умер, умалился перед Ним, как утренняя звезда — перед солнцем.
Радовались и толпы галилейских паломников, шедших на праздник Пасхи в Иерусалим,
царство Божие откроется сейчас, (Лк. 19, 11.)
„Не Он ли Христос (Мессия), сын Давидов?“ — спрашивал народ об Иисусе (Мт. 12, 23). Громко говорить еще не смел, но, может быть, шепот уже носился в толпе: „Malka Meschiah, malka Meschiah! Царь Мессия, Царь Мессия!“ Как же Царству не быть, если Царь уже есть? Ждали, что не сегодня завтра солнце, восходящее над Галилейским озером, будет солнцем незакатным царства Божия.
Вот почему запружены были несметной толпой тесные улочки Капернаума городка и осажден ею маленький рыбачий домик Симона.
И сказал ученикам Иисус:
Пойдите вы одни в пустынное место и отдохните немного. Ибо много было приходящих и отходящих, так что и есть им было некогда. (Мк. 6, 31.)
Может быть, и Сам Иисус, в скорби Своей об Иоанне Крестителе и в радости о царстве Божием, хотел уйти от людей к Отцу.
И отплыли в пустынное место в лодке одни.
Народ же увидел, как они отплывали, и многие узнали их. И бежали туда пешие из всех городов. (Мк. 6, 32–33.)
Десять километров, включая обход через мост на Иордане, часа два пешего пути, отделяют Капернаум от Вифсаиды Юлии. [615] К вышедшей из Капернаума толпе присоединялись, должно быть, по дороге все новые толпы, возрастая, как снежный катящийся ком.
615
H. J. Holtzmann, Hand-Commentar zum N. T., I, S. 139 — Lagrange Marc, 166.
…И предупредили их, и собрались к Нему. (Мк. 6, 33).
На гору взошел Иисус, и там сидел с учениками Своими.
…И увидел множество народа, и сжалился над ними, потому что они были как овцы, не имеющие пастыря; и начал учить их много.
…И беседовал с ними о царстве Божием, и требовавших исцеления исцелял.
День же склонялся к вечеру. И, приступив к Нему, Двенадцать говорили Ему:
Отпусти их, чтоб они пошли в окрестные хутора и селения купить себе хлеба, ибо им нечего есть… потому что мы в месте пустынном.
Но Иисус сказал им: не нужно им ходить; вы дайте им есть. Они же говорят Ему:… им и на двести динариев хлеба не хватит, чтобы каждому досталось хотя понемногу. (Мт. 14; Мк. 6; Лк. 9; Ио. 6.)
Тайная досада, может быть, слышится в этом ответе учеников: „Где же взять хлеба для такого множества?“ Иуда, имевший при себе денежный ящик и носивший, что туда опускали (Ио. 12, 6), знал, конечно, лучше всех, что в скудной казне их не могло быть двухсот динариев. В этот миг, с Иудой, „другом“ Своим, как называет его Сам Иисус (Мт. 26, 50) не обменялся ли Он глубоким взглядом?