Иисус неизвестный

Мережковский Дмитрий Сергеевич

VI

«Знать Христа во плоти» Павел не хочет (II Кор. 5, 16), а все-таки знает.

Я ношу язвы, , Иисуса Христа на теле моем. (Гал. 6, 17.)

Язвы эти, вероятно, такие же, как у Франциска Ассизского, открывающиеся и иногда точащие кровь, как настоящие, только что прободенные гвоздями, раны. Чтобы так быть сораспятым Господу, надо было Павлу чувствовать тело Его, как свое, и, уж конечно, видеть Его лицо. Когда он говорит: «Бог послал Сына Своего в подобие, homoi ^oma, плоти греховной» (Рим. 8, 3), то для него это «подобие» вовсе не «призрак», phantasma, как для позднейших докетов, а такая же действительная, как у всех людей, только иного качества, плоть.

«Не видел ли я Иисуса?» — спрашивает Павел (I Кор. 6, 6.) Видит

Его, во всяком случае, когда говорит:

Обнищал, ради нас (I Кор. 8, 9.) — Уничтожил — опустошил Себя, приняв образ раба… смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. (Фил. 2, 6–8.)

В этом образе нищего, смиренного, до крестной смерти послушного раба, Павел не отвлеченно мыслит, а плотски чувствует живую плоть человека Иисуса, видит Его живое лицо; но вместе с тем видит и чувствует в Нем иную плоть; больше, чем метафизически отвлеченно знает, — видит и осязает плотски физически, что «вся полнота Божества, , обитает в Нем телесно» (Кол. 3, 9.)

VII

«Тело Его не совсем такое, как наше», — это, вероятно, чувствуют «знающие Христа по плоти», ближайшие к Нему ученики, еще сильнее Павла. Ходит по земле, говорит, ест, пьет, спит, как все люди; и вдруг, в одном каком-нибудь движении, выражении лица, звуке голоса, — что-то иное, на людей не похожее, как бы от земного тела неземное веяние: Дух Божий нюху человечьему — то же, что человечий запах нюху звериному.

Так же как Павел, не отвлеченно-метафизически мыслят, а плотски физически чувствуют, осязают и они в живой плоти человека Иисуса какую-то одну, неуловимо от пяти чувств ускользающую, из этого мира в тот уходящую, призрачно прозрачно-огненную точку, иногда внезапно разрастающуюся, как искра — в пламя, так что все тело, охваченное и как бы раскаляемое этим пламенем, становится тоже огненно прозрачно-призрачным.

Чтобы это понять — увидеть, будем помнить, что для тогдашних людей «призрачное» вовсе не то, что для нас: не «обман чувств», «галлюцинация», не то, чего нет, а то, что есть в ином порядке, иная действительность. Видя призрак, люди ужасаются, кровь стынет в их жилах, волосы дыбом встают, — как же не действительность?

«Призрак, !» — в ужасе вскрикивают плывущие ночью по Геннисаретскому озеру, ученики, видя идущего к ним по воде, Иисуса (Мк. 6, 48–51.) Что это, сон или явь? Как бы мы о том ни судили, ясно одно: люди, видевшие, как недавний плотник или каменщик, рабби Иешуа ходил по земле, спал, ел, пил, — не увидели бы ни того сна, ни той яви, если бы не чувствовали всегда, что тело Его не совсем такое, как наше, не видели в Нем той призрачно прозрачно-огненной точки.

VIII

Климент Александрийский сообщает, что в кругу учеников Иоанна, — Апостола или Пресвитера, нам безразлично, — существовало до конца второго века предание о «призрачности» Иисусова тела. [429] Грубый и нелепый вывод:

«В тело человеческое не облекался Господь, но был призраком, phantasma», [430] — сделают позднейшие докеты из этого предания, может быть, хранящего следы исторически подлинного воспоминания о том, что действительно испытывали знавшие Христа по плоти, ближайшие ученики Его, и что выразил Павел в словах об Иисусовом «подобии плоти», homoii^oma.

429

Clement Alex., adumbr. in epist. I Joh.

430

Henneke, Handbuch zu den N. T. Apokryphen, 1904, I, 524. — Origen., Tractat. XIV, ed. Bat., 154. — W. Bauer, Das Leben Jesu im Zeitalter der N. T. Apokryphen, 1909. S. 40.

Кажется, отзвук того же предания дошел до нас и в «Деяниях Иоанна», написанных Левкием Харином, гностиком из того же круга эфесских учеников, в конце II века, — значит, два-три поколения спустя по кончине таинственного старца Иоанна, очень по духу близкого к «ученику, которого любил Иисус»:

Брал Он меня на грудь Свою, когда возлежали мы с Ним за трапезой и, я, припадая к груди, Его чувствовал ее то гладкой и мягкой, то камню подобной, — когда же хотел я удержать Его, то осязал иногда вещественно-плотское тело, а иногда бесплотное, как бы ничто.

…И, проходя сквозь него, рука моя осязала пустоту. [431]

Что это опять, сон или явь? Такой же ли и здесь «обман чувств», «галлюцинация», как там, на Геннисаретском озере, когда ученики видят «призрак», или такое же прозрение в иную действительность? Только ли внутреннее что-то происходит в теле ученика, или внутренне-внешнее в обоих телах, ученика и Учителя? Как бы мы об этом ни судили, могло сохраниться и в этом предании исторически подлинное свидетельство о том, что, по слову другого Иоанна, вероятно, «ученика, которого любил Иисус», —

431

Acta Joh., с. 89; 93. — Henneke, Die N. T. Apokryphen, II, 185; Handbuch, 524.

было от начала; что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали, и что осязали руки наши (I Ио. 1, 1), —

о Сыне Божием, пришедшем в «подобии» плоти человеческой.

Часто, бывало, идучи за Ним, искал я следов Его на земле, но не находил, и мне казалось, что Он идет, не касаясь земли, —

вспоминает опять тот же неизвестный Иоанн. [432]

Призрачно-легким шагом Идущий, может быть, по камню, где и не могло быть следов, начинает, а Идущий по воде кончает: то связано с этим, — какою связью, внутренней ли только, или внутренне-внешней, — мы опять не знаем, но этого нам и не нужно знать, чтобы осязанием ученика прикоснуться к внутренней плоти Господа сквозь внешнюю; глазами ученика увидеть внутреннее лицо Господне сквозь внешнее, и уже от нас зависит, соединим ли мы эти два лица в одно, то самое, о котором сказано:

432

Acta Joh., c. 93. — Henneke, I, 186.

вот Я с вами до скончания века. Аминь. (Мт. 28, 20.)

IX

Другое предание, из того же круга эфесских учеников, сохранилось в «Деяниях Иоанна».

Взял Он с Собою меня (Иоанна), Петра и Иакова на гору, где, по обыкновению, молился. И увидели мы на Нем такое сияние (славу, ), что никакое человеческое слово не могло бы этого выразить. — И, подойдя к Нему потихоньку, так, чтоб Он не слышал, остановился я и посмотрел на Него сзади и увидел, что нет на Нем вовсе одежды, и нет ничего, что мы (прежде) видели в Нем, и что Он не человек. Ноги же Его были снега белее, так что земля от них осветилась, а голова Его касалась неба. И вскричал я от страха. Он же, обратившись ко мне, снова стал, как человек, и, взяв меня за подбородок, сказал: «Иоанн! не будь неверующим…» И я сказал: «Господи! что же я сделал?» Он же отвечал мне: «Не искушаемого не искушай». [433]

433

Acta Joh., с. 90–91. — W. Bauer, 153.

Жадное, как у маленьких детей, любопытство, детские хитрости, детские страхи, и жалость Учителя к ученикам, как взрослого к детям — все это здесь так просто и простодушно, так живо передано, что кажется опять исторически-подлинным воспоминанием, хотя и очень смутным: люди видят лицо Господне, как рыбы видят солнце сквозь воду.

X

Есть у человека бессмертный Двойник, светящийся облик второго «духовного тела» его, «внутреннего лица», так называемый , — учит древнейшая книга в мире, египетская «Книга Мертвых». Это — «пневматическое» (pneumatikos), духовное тело апостола Павла. Кажется, и в «Деяниях Иоанна» говорится о таком же «Двойнике» человека Иисуса.