Иисус: Возвращение из Египта
Шрифт:
Когда похолодало, пошли первые дожди. Гром гремел над крышами, стучали капли, и все возносили благодарственные молитвы. Резервуары нашего дома наполнились, и в микву потекла свежая вода.
В синагоге рав Иаким, самый строгий фарисей из всех, сказал нам, что только теперь вода, текущая по трубам в микву, стала «живой» и что когда мы омываемся в «живой» воде, то выполняем волю Господа. Мы должны молиться, чтобы дождевой воды хватило не только для полей и для ручьев, но и для наших резервуаров и нашей миквы, сказал он.
Рав Шеребия не во всем согласился с равом
Вечером, за ужином, слушая, как стучит по крыше дождь, мы обсуждали рава Иакима и «живую» воду. Меня беспокоил этот вопрос, и Иакова тоже.
Мы пришли в Назарет, когда дожди уже закончились и наша миква была наполовину пуста. Мы оштукатурили ее заново и потом наполнили водой из резервуара, в котором вода хранилась уже долгое время. Но ведь это же была дождевая вода, правда? Значит, она была «живой», когда мы наполняли ею микву?
— Ведь это была «живая» вода? — хотел убедиться я.
— Если нет, — уточнял Иаков, — то, значит, омовение в микве не очищало нас.
— Мы часто купались в ручье, помните? — пытался успокоить нас Клеопа. — А что касается миквы, то в ее дне есть маленькая дырочка, так что вода в ванне все время движется. И когда дождь наполнил резервуары, это была «живая» вода. Так что решено: вода в микве всегда была «живой».
— А рав Иаким говорит, что этого недостаточно, — настаивал Иаков. — Почему он так говорит?
— Этого достаточно, — вмешался Иосиф. — Просто он — фарисей, а фарисеи очень осторожны. Вы должны понять: они считают, что если будут очень осторожны во всем, что делают, то у них будет меньше возможностей нарушить Закон.
— Но зачем они утверждают, что наша миква не чиста? — спросил дядя Алфей. — Наши женщины берут воду…
— Ну хорошо, — вздохнул Иосиф и пустился в объяснения. — Представьте, что вдоль обрыва идут две тропы. Одна идет рядом с краем, а вторая — далеко от него. Та тропа, что дальше, безопаснее. Вот этой тропой и идут фарисеи — они стремятся идти как можно дальше от края, чтобы ни в коем случае не сорваться с обрыва, то есть не впасть в грех. Вот почему рав Иаким так верит в старинные обычаи и строго придерживается их.
— Но это же не Закон, — напомнил дядя Алфей. — А фарисеи говорят, что все это — Закон.
— Рав Шеребия сказал, что это Закон, — робко вставил Иаков. — Он сказал, что Моисей получил Закон от Господа, но Закон не был написан, поэтому его передавали друг другу мудрецы.
Иосиф пожал плечами.
— Мы делаем все, что в наших силах. И уже начались дожди. И наша миква — что? Она полна свежей дождевой воды!
Он вскинул руки кверху, говоря это, и улыбнулся, и мы засмеялись в ответ, но смеялись мы ее над раввином, нет. Мы смеялись так, как всегда смеемся, когда говорим о чем-то непонятном для всех нас.
Рав Иаким был очень строг во всем, что касалось соблюдения Закона и обычаев, но в остальном это был мягкий, мудрый человек, умеющий рассказывать удивительные истории. Порой я не хотел ничего, только слушать его.
Постепенно я стал понимать одну очень важную вещь: все рассказы были частью одной великой истории, они были нашей общей историей, они объясняли, кто мы такие. Я не понимал этого раньше, но теперь увидел это так ясно, что затрепетал от восторга.
Зачастую в школе и иногда в синагоге рав Берехайя вставал на свои старые, дрожащие ноги, воздевал руки к небу и с опущенной головой, но при этом глядя вверх, выкрикивал, обращаясь к нам:
— Но кто мы такие, дети, скажите мне! И мы пели ему в ответ:
— Мы народ Авраама и Исаака. Мы пришли в Египет во времена Иосифа. Мы стали там рабами. Египет был для нас геенной огненной, и мы страдали. Но Господь освободил нас, Господь послал Моисея, чтобы он вел нас, и по воле Господней расступились воды моря Красного, и привел нас Господь в Землю обетованную!
На горе Синай дал Господь Моисею Закон. И мы — святой народ, народ священников, народ Закона. Мы — народ великих царей: Саула, и Давида, и Соломона, и Иосии.
Но Израиль согрешил в глазах Господа. И Господь послал Навуходоносора Вавилонского, чтобы разрушить Иерусалим и даже Дом Господа.
И все же наш Господь не скор в гневе, и тверд в любви, и полон милости, и послал он избавителя, чтобы окончить наше пленение в Вавилоне, да, он послал Кира Персидского, и мы вернулись в Землю обетованную и заново отстроили храм. Повернись и посмотри в сторону храма, поскольку каждый день первосвященник совершает жертвоприношение за народ Израиля Господу Всевышнему. Во всем мире живут евреи, святой народ, преданный Закону и Господу, и смотрит в сторону храма, и не знает других богов, кроме Господа.
«Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть.
И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими.
И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем.
И внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая».
Нам не нужно было находиться в храме, чтобы соблюдать священные праздники. Евреи по всему миру соблюдают их.
Тем более что пока было небезопасно идти в храм. Однако к нам приходили новости о том, что война в Иерусалиме прекратилась и что храм очищен. То же самое говорили нам сигнальные костры из самого Иерусалима.
И в День очищения мы встали на рассвете, чтобы увидеть первый луч, так как знали: в этот день первосвященник встает с первым лучом, чтобы начать церемонии в храме и омовение — одно из многих сегодняшних омовений.
Мы надеялись и молились, что не случится мятежа в этот день, не будет беспорядков и волнений в храме.
Потому что в этот день первосвященник постарается вымолить прощение всех грехов народа Израиля. Он наденет свои лучшие одежды. Рав Иаким, сам помазанный священник, описал нам его облачения, и мы заучили их описание, данное в Писании: