Икари
Шрифт:
– На здоровье, – машинально ответила Икари.
– Угу-угу, – повторила сова, вернувшись к еде. В тот же момент, прямо на крышке ноутбука появился красивый конверт без надписи. Удивления не было, особенно после появления дневника бабушки. Скорее, у Икари было ощущение, что случилось неизбежное и правильное событие.
Перевернув конверт, девушка сломала сургучную печать и достала письмо. На красивой дорогой бумаге с непонятными вензелями, каллиграфическим почерком с занятыми завитушками было написано:
"Уважаемая Икари Канокачими!
Мы
Следуйте инструкциям, которые придут позже.
С уважением …. "
Подпись огромной закорюкой заканчивала послание. Едва Икари прочла, как конверт вместе с самим письмом растворились в воздухе без следа.
– Цвик –уу-фф, – сказала сова, растопырив крылья. Икари открыла ноутбук. На экране монитора, прямо посередине рабочего стола, мигал значок незнакомого мессенджера. Интернет был отключен, а мессенджер мигал, оповещая о сообщении. Подумав с минуту, Икари кликнула мышкой по иконке, открылось диалоговое окно. Бегло пробежав глазами по сообщению, девушка посмотрела ещё раз на Сову и та забавно подмигнула ей одним, а затем другим глазом.
Бабушка мечтала, что Икари станет учительницей как она, но Икари к этому всегда была равнодушна. Она не хотела всю жизнь учить детей, вообще ничего такого не хотела. Ей нравилось жить тихо, в этом доме с таким количеством воспоминаний. И вот, пришло приглашение поехать учится в другую страну. С одной стороны не хотелось, но было что-то неуловимое, какое-то чувство, что надо, просто необходимо быть там, в этой странной Академии, о которой она раньше никогда не слышала.
Икари хотела залезть в интернет, но вспомнив, что поленилась оплатить провайдеру, теперь сидела и ругала саму себя за глупость. Сделать до завтра ничего не могла, поэтому, выпустив сову на улицу, легла спать.
Ей снился незнакомый дом. Нет, не дом, а настоящий замок. С башенками, смотровыми площадками, внутренними садиками, с красной черепичной крышей и загнутыми по краям углами сливов. Икари летала над этим замком, кружила, наслаждаясь взмахами сильных крыльев и ощущением полёта. Постепенно сон начал меняться. Крылья исчезли, появился запах гари, потом он изменился на тот, малоуловимый, но всегда узнаваемый аромат, когда пекут блины. Икари открыла глаза.
Новый мессенджер мигал пришедшими за ночь сообщениями. Вчера он писал на русском, а вот сегодня, ни с того ни с сего – иероглифами.
– Ну не знаю я этого японского языка… По японски знаю только несколько слов, как и все! Ямато, сакура, самурай, оригато… Ну и ещё, в дополнение, пару-тройку названий всем известных концернов. Вот почему все думают, что если у тебя японские корни, то ты знаешь японский язык?» – подумала Икари, уставилась в окно мессенджера и разозлилась.
– Был бы хоть интернет. Так нет его. Деньги закончились и всё волшебство сети тоже закончилось, – устав пялится на непонятные закорючины, Икари встала из-за стола и пошла в сад.
Светило солнце и было тепло. Не верилось, что уже сентябрь. Цинии радовали своими красными лепестками, астры набирали бутоны, клематисы заплели всю беседку своими плетями, фиолетовые цветы чередовались с темно-бордовыми. Яблоня и груша склонили ветки с поспевшими плодами.
Взяв корзинку, Икари пошла собирать падалицу.
«Можно будет сделать шарлотку, – подумалось ей. – Давно ничего не пекла.»
На развилке веток яблони сидела вчерашняя гостья. Девушка не видела её, пока не подошла почти вплотную. Сова мигнула своими ярко-желтыми глазами, сказала: «У-у-уф», и отвернула голову. После вчерашнего неистовства природы быстро набралась целая корзина яблок. Для того, чтобы собрать упавшие груши пришлось вернуться в дом за другой. Мокрая трава мерцала алмазами на солнце, а в сенях теперь вкусно пахло спелыми яблоками, с добавлением более сладкой нотки груши.
Пока Икари принюхивалась к запахам, ей показалось, что погладили по лицу чем-то мягким. Это сова бесшумно пролетела мимо и, резко хлопнув крыльями, уселась на полюбившуюся полку в комнате. «Цвирк-пик-у-у» – сказала она, смотря не мигая прямо в глаза девушки.
– Ты хочешь мне что-то сказать?
– У-у-у, – сова спрыгнула на компьютерный стол и когтистой лапой двинула мышку в сторону. Заинтригованная, Икари подошла к экрану. Курсор мыши был внизу, на значке подключения к сети и, о, чудо! Там был интернет! Не поверив глазам, Икари ткнулась в браузер. Да, всё работало!
– Ну, теперь дело техники! – произнесла она вслух, а сова перебралась обратно на полку. Вставила иероглифы в переводчик, выбрав японский вместо английского, Икари нажала на ввод. Переводчик завис, подумал, покрутил лоадер, и написал:
«В связи с удаленно вы живете, для вас Икари, Академия дает друга в дороге. Чтобы он проявилась надо сказать тетушка Сова.»
– Что? – вслух воскликнула девушка. – Тётушка Сова?
– У-ух, – произнесла сова.
Икари повторила ещё раз, но тщетно.
Бросив бесполезное и глупое занятие, она пошла печь шарлотку.
Запах свежеиспечённого пирога разносился по маленькому дому. Вечерело. Стало прохладно и девушка затопила печку. Сова, казалось, просто спала. Икари висела в соцсетях, когда до неё дошло: – «Наверное, надо было “сказать тётушка Сова” по японски.» Открыв заново страничку с переводчиком Икари получила абракадабру из иероглифов «» и мелким буквами внизу – «fukurou obasan». Потыкавшись ещё, она узнала, что ударение, вроде, должно быть на последний слог… Но, как-то не везде и не всегда.
– Ладно, от меня не убудет, ведь так? – обратилась она к сове, а та, спросонья, замигала то одним, то другим глазом, как светофор у железнодорожного переезда.
– Фукуроубасан! – выпалила одним словом Икари.
Ничего не произошло. Сова переступила с лапы на лапу, дважды мигнула правым глазом и замерла в ожидании. Икари только сейчас увидела, что на веках совы есть перья только на самых кончиках, как ресницы, а сами веки сиреневатого оттенка и кажутся перламутровыми.