Икона. Монета. Два меча. Вывозу из России не подлежат
Шрифт:
Не ответив на вопрос Свята , спросил Степан. – Позавчера! – с расстановкой выговорил Свят, всё ещё не понимая, куда клонит следователь.
– А при каких обстоятельствах?
– Ах, вон оно что? – наконец понял Свят, он подумал, что Крок заявил на него за драку и ему стало противно за его не мужской поступок.
– Этого я вам не скажу. Это мое личное дело и вас оно не касается!
Свят посмотрел на Лену. Она смотрела на него испуганными глазами. Ей это всё тоже не нравилось.
– Напротив! – Степан достал сигарету,
– Касается, вас придется задержать до выяснения некоторых обстоятельств. Свят почувствовал, как на его руках щелкнули наручники.
– Каких обстоятельств?
Он резко дернулся, но не смог вырваться из сильных рук милиционеров.
– Что я такого сделал?
– Я вынужден предъявить вам обвинение в убийстве Геннадия Болотова!
Глава 11
"Допустим, что это он – убийца .Впрочем, я уже в этом и не сомневаюсь," – думал Грозный, сидя в милицейской машине, которая мчалась по освещенным фонарями улицам города. Уже давно наступила ночь. – Но в чем тогда причина? И где тот дипломат, который исчез? Уверен причина кроется в нем, вернее в том, что там внутри…"
Он взглянул на заднее сидение, где зажатый ребятами из опергруппы, сидел Свят, опустив голову.
– Так значит, не ты кокнул Крока?
– Нет! – буркнул Свят.
– Ну-ну! А дипломат куда спрятал? Давай сразу говори, потом хуже будет!
– Не прятал я ничего! – он поднял голову и пронзил взглядом Грозного. – И Крока не убивал. Честно!
Не известно почему, но Степану стало не по себе от его взгляда. Он отвернулся.
–Ничего, ничего. Посидишь ночку в КПЗ с уголовничками. Сразу всё расскажешь. А у них разговор короткий. Никакое "карыто" не поможет.
Попытался взять его на испуг .Свят молчал. Ему неохота было говорить. Какая-то апатия на всё напала на него. О знал, что не виноват, и что очень скоро его отпустят. А угрозу с уголовниками всерьез не принял.
Машина подъехала к зданию уголовного розыска. Первый из неё вышел Грозный. Довольный потянулся, и, повернув голову, кинул фразу одному из сотрудников, державшему Свята:
– Давай, Степанов, в КПЗ его. В общую камеру. Пусть там промаринуется".
И даже не взглянув на задержанного направился в дежурную часть. Его мысли были заняты другим. Что было в дипломате? Деньги? Какая-то ценная вещь? Какая? Он был уверен, что решив этот вопрос поймет многое.
Он подошел к стеклянной стенке, за которой сидел дежурный. Наклонился к окошечку:
– Что-нибудь есть?
– Не-а! – зевнув, ответил дежурный.
Степан щелкнул пальцами.
А ну-ка дай вне сводку за прошедшие дни, – немного подумал, – за последнюю неделю. Дежурный, порывшись, просунул ему толстенную кипу бумаг.
– Ого!
А что вы хотели, преступность растет. Перебирая на ходу листы, Грозный подошел к двери, ведущей на второй этаж.
– Если что я у себя!
Хорошо! – кивнул в ответ дежурный и обратился к постовому, сидящему рядом.
– Железный мужик! Когда только спать успевает?
Лена воспринимала действительность как во сне. Её туманные глаза не отрываясь смотрели на дверь, через которую вывели Свята. Происшедшее настолько потрясло её, что она даже не могла пошевелиться. Из забытья её вывел Славка. Он тоже весь разговор простоял с открытым ртом и раскинутыми руками с бутылкой шампанского. Обалдело переводя взгляд то на Свята, то на следователя.
– Что здесь произошло Лена? Я что-то не понял.
Она, вздрогнув, упала ему на плечо и затряслась в бесшумном .плаче.
– Не знаю, Слава, его обвинили в убийстве Крока, но он не виноват, Славка, он не виноват, я это точно знаю.
Славка, так и не выпуская из рук бутылки, ласково обнял её.
– Понятно, что не виноват. Это какая-то ошибка. Значит скоро разберутся и его выпустят.
Плечи перестали трястись.
– Как скоро! У него же завтра бой с "Динамитом". Ему надо отдохнуть, а он будет сидеть в камере.
Она закрыла рот ладонью.
– Ой, что я говорю. Какая камера! Это же ведь ошибка, его должны выпустить немедленно.
Она наморщила лоб.
– Что говорил следователь? Из-за чего его обвиняют?
Славка затряс головой.
– Я ничего не понял из их разговора.
Обнял её за плечи.
– Поедем в отделение, может что-то выясним. Стадион давно опустел. Все болельщики, с жаром обсуждая прошедший бой, разошлись по домам и с нетерпением ожидали завтрашнего вечера, делались ставки, заключались пари.
Машина Славки одиноко стояла на стоянке. Они спешно перешли пустынную площадь. Машина взревела и выехала на автостраду. Лена, склонив голову, застыла в раздумье. Но ненадолго. Резко подбросив голову, испугала Славку. Он нажал на тормоза, завизжали колеса.
– Стой, Славка, стой!
– Что?
– Я вспомнила. Куртка. Он сказал, что во всем виновата она. Но он же действительно ее за день до этого порвал и закинул её в кусты. Я как сейчас это вижу. А мы впопыхах совсем забыли про неё. Давай, Славка, гони на дачу.
Машина, противно визжа резиной, развернулась на дороге, оставив черный след.
Во всем трехэтажном здании городского отделения милиции горел свет только в двух местах. В коридоре, в дежурной части и в окне второго этажа, где располагался уголовный розыск. Это был кабинет Грозного. Хозяин кабинета, потирая раскрасневшиеся глаза, и отхлёбывая из большого граненого стакана крепчайший кофе, листал сводку происшествий. Ресницы слипались внимание рассеивалось. С трудом ему удалось сконцентрировать внимание на одном сообщении на первый взгляд, казавшимся, хулиганского характера.