Икс или игрек?
Шрифт:
Оба своих письма Таппенс вложила в конверты, надписала адреса, приклеила марки и на обратном пути в «Сан-Суси» опустила в почтовый ящик.
Идя по улице вверх, она вдруг заметила впереди двух человек, мужчину и женщину, занятых разговором. Таппенс остановилась как вкопанная: женщина была та же, что вчера справлялась у нее о «мистере Розенштейне», а ее собеседник – не кто иной, как Карл фон Дейним.
Никакого укрытия на улице не было, незаметно подобраться к ним и подслушать их разговор не представлялось возможным. Мало того, в эту минуту молодой немец повернул голову и
Таппенс сразу же сказала:
– Какое необычное лицо у дамы, которая сейчас с вами разговаривала, мистер Дейним.
– Да. Она из Центральной Европы. Полька.
– Вот как? Ваша знакомая? – поинтересовалась Таппенс, довольно похоже подражая тете Грейс, когда та приставала к ней в молодости с неуместными расспросами.
– Отнюдь, – сухо ответил Карл. – Никогда ее раньше не видел.
– О, неужели? А мне показалось… – Таппенс сделала красноречивую выжидательную паузу.
– Она только спросила дорогу. Я говорил с ней по-немецки, потому что она плохо владеет английским.
– А-а, понятно. Ей нужен был какой-то адрес?
– Нет, она спрашивала, не знаю ли я тут поблизости некой миссис Готлиб. Я не знаю, и тогда она говорила, что, по-видимому, неверно записала название дома.
– Ах, так.
Мистер Розенштейн. Миссис Готлиб.
Таппенс искоса взглянула на Карла фон Дейнима, шагавшего бок о бок с нею. Лицо его было неподвижно, спокойно.
Но эта странная женщина определенно внушала Таппенс подозрение. И когда она их заметила, они уже какое-то время беседовали, это факт.
Карл фон Дейним?
Разговор Карла и Шейлы в то утро. «Будь осторожен, Карл».
Таппенс подумала: «Я надеюсь… я очень надеюсь, что эти молодые люди не замешаны в заговоре!»
Слюнтяйство, тут же упрекнула она себя. Постарела и рассиропилась. В этом-то и дело. Нацистская идеология – это идеология молодых. Нацистские агенты и должны быть молодыми. Карл и Шейла. Правда, Томми утверждает, что Шейла не замешана. Но Томми – мужчина, а Шейла красива необычной, поразительной красотой.
Карл и Шейла. А за ними прячется эта загадочная фигура – миссис Перенья. Миссис Перенья – то заурядная болтливая хозяйка гостиницы, то вдруг в ней промелькнет на миг сильная трагическая личность.
Таппенс медленным шагом поднялась к себе в комнату.
Вечером, перед самым сном, она выдвинула длинный ящик бюро. Сбоку в глубине лежала маленькая лакированная шкатулка, запертая на слабый дешевый замочек. Таппенс натянула перчатки и отперла шкатулку. Здесь она хранила письма, сверху – полученное сегодня от «Реймонда». Соблюдая все предосторожности, она достала и развернула его. И тут же сурово поджала губы: утром в сгибе листа была положена ресница – сейчас ее там не было.
Таппенс подошла к умывальнику. Взяла пузырек с безобидной наклейкой: «Серый порошок» [43] – с указанием дозы.
Умело посыпав им лакированную крышку шкатулки и письмо, Таппенс присмотрелась – отпечатков пальцев ни там, ни там не было. Она еще раз удовлетворенно кивнула.
А должны были быть отпечатки – ее собственные!
Письмо из любопытства могла прочесть прислуга, хотя это и маловероятно. Еще менее вероятно, что она для утоления своего любопытства подобрала ключик, отпирающий шкатулку.
43
Серый порошок – легкое слабительное.
Ну а уж стереть с крышки отпечатки пальцев – это какой-нибудь служанке не могло прийти в голову…
Миссис Перенья? Шейла? Еще кто-то? Кто-то, кого как минимум интересовали передвижения британских войск…
4
План Таппенс в общих чертах был прост. Сначала прикинуть на глазок и оценить вероятности и возможности. Затем поставить эксперимент, чтобы установить, присутствует ли в «Сан-Суси» некто интересующийся передвижениями армейских частей, но скрывающий свой интерес. И в-третьих, определить, кто это.
Именно третий шаг Таппенс и обдумывала наутро, еще лежа в постели. Ход ее мыслей несколько потревожила Бетти Спрот, прискакавшая к ней в номер ни свет ни заря, еще до прибытия чашки с тепловатой жидкостью чернильного цвета, долженствующей изображать «утренний чай в постели».
Бетти была бодра и говорлива. К Таппенс она явно испытывала расположение. Вскарабкавшись на кровать, она сунула ей в лицо растрепанную книжку с картинками и кратко скомандовала:
– Читать.
Таппенс послушно прочитала:
Гуси, гуси, вы куда,Белые, идете?По лесенке вверх,По лесенке вниз,В гости к вашей тете! [44]Бетти закатывалась от хохота, повторяя в восторге:
– Ввех, ввех – и внис!
И со стуком скатывалась с кровати на пол.
Этот номер она повторяла еще и еще, пока он ей не прискучил. А потом принялась ползать по полу, играть туфлями Таппенс и что-то невнятно-младенческое при этом приговаривать.
44
Детское народное стихотворение.
Предоставленная самой себе, Таппенс снова погрузилась в размышления и забыла про девочку. «Гуси, гуси, гусики, куда же вы теперь?» – дразнили ее слова из детской книжицы. Действительно, куда теперь? Гуси, гуси – это они с Томми. Глупые гуси. Миссис Бленкенсоп она всей душой презирала. Да и мистер Медоуз, может быть, разве что на самую чуточку лучше – типичный англичанин, флегматичный, недалекий, попросту говоря, тупой как пень. Таким, как они, самое место в «Сан-Суси». И он и она словно созданы для такого пансиона.